проводит практически в домашней обстановке. Вот то ли дело тренинги…. Зато здесь собираются люди с толстым кошельком, а значит, у него всегда будут клиенты. Причем весьма обеспеченные.

― Так, о чем это я говорил? Ах, да, ― Глеб откашлялся, отпил «Перье» из стакана и продолжил, ― Этой книгой я хочу донести до каждого читателя ― вы достойны самого лучшего. Ну-ка, повторите: я достоин самого лучшего.

Зал послушно скандировал фразу, взрываясь аплодисментами.

―Спасибо, вы молодцы, ― кивнул Глеб, ― Любите себя и помните: вы у себя одни. Не позволяйте никому командовать вами и что-то за вас решать. Это вы — хозяин положения, ясно? Повторите: я хозяин положения! Я хозяин мира.

— Я хозяин положения! Я хозяин мира!

― В конце книги вы найдете несколько чек-листов, которые помогут вам поднять свою самооценку и нагнуть всех, кто в вас не верит. Спасибо!

Искупавшись в новой волне аплодисментов, Глеб улыбнулся и добавил:

— Желающих получить автограф милости прошу. Только не создавайте толкотню, я всем подпишу книгу в порядке очереди.

Конечно, подпустят далеко не всех, а лишь ВИПов, но суть не в этом. Главное, презентация очередной книги закончилась, сейчас бы пережить самую утомительную часть и фуршет. А потом к Карине, которая, конечно же уже будет ждать его в кружевном белье с охлажденным шампанским и устрицами…

Его мысли хаотично перескакивали с одного на другое, будто лягушки в пруду с камня на камень. Когда он только начинал карьеру, все ощущалось совершенно иначе: на выступлении у него дрожали и подкашивались ноги, срывался голос, а сердце колотилось так, что в любой момент могло выпрыгнуть и покатиться по ступенькам актового зала, где он проводил первую презентацию. Тогда он страдал от синдрома самозванца ― ему казалось, что все смотрят на него с осуждением, что он не должен здесь находиться, и вообще, все, что он пишет ― чушь на постном масле. Но людям нравились его мысли и рассуждения. И чем больше прибавлялось поклонников, тем увереннее становился его голос. Сейчас Глеб, без преувеличения, филигранно владеет ораторским искусством. Только презентации вызывают все меньше эмоций, а автограф-сессии становятся не минутами блаженства и славы, а тягомотным мероприятием, после которого ноет спина и болит рука.

— Подпишите вот здесь, ― пробасил кто-то над ухом.

— Как подписать?

― Пушистому Катенку. Через «А», Катенку. Дочке подарю, у нее скоро день рождения.

Глеб поднял глаза и увидел шкафоподобного мужчину с густой бородой и татуировками, покрывающими всю шею. Удивительно, но одет он был в строгий костюм-тройку, совершенно старомодный и не подходящий его внешности.

— А сколько лет дочке? ― на самом деле Глеба эта информация совершенно не интересовала, но вопрос вырвался сам собой.

— Десять! — с гордостью ответил шкаф. — Пусть читает, просвещается. Я вас очень поддерживаю, так здорово все по полочкам раскладываете!

— Хм…Катенку…Подписал, — ухмыльнувшись, Глеб вернул книгу и добавил, ― Только, пожалуй, эта литература вашей дочке не совсем по возрасту. Для десяти лет я бы порекомендовал что-то лайтовое, например, «Гарри Поттера» или «Полианну».

― Кого-кого? ― нахмурился счастливый отец. ― Нет, пусть лучше нормальные книжки читает! Манипулировать учится! Мне ей в будущем бизнес передавать, а какой толк с «Гарри Поттеров» ваших?!

Даже из привилегированных выстроилась немалая очередь. Через полчаса Глеб уже порядочно устал и стал демонстративно поглядывать на часы. Его литературный агент, Марина, щебетала с какой-то журналисткой и не обращала на Корчагина никакого внимания. А лавочку пора бы сворачивать Надо будет поговорить с издателем, может, в следующий раз подписать несколько книг и разыграть где-нибудь в официальной группе? Да и дело с концом.

Перед ним опустилась благоухающая типографской краской книга в яркой обложке с мускулистым мужчиной, задумчиво смотрящим на морской закат.

— Добрый вечер, что написать? ― пробормотал Глеб, привычно занося ручку над форзацем.

Тут в висок ему что-то прилетело, причем с такой силой, что на секунду мир просто померк. В голове взрывались тысячи искр, в глазах потемнело. Глеб пошатнулся, но тут же последовал новый удар, теперь по самой макушке.

— Ч-ч-что, что происходит?

Уворачиваясь от поступающих ударов, Глеб выскочил из-за стола и врезался в импровизированный книжный стеллаж на сцене. Как оказалось, удары наносила колоритная дамочка в черном платье в горошек, подчеркивающим все возможные и невозможные недостатки фигуры.

— Я тебе сейчас скажу, что происходит! Козел! Всю жизнь мне загубил!

— Да я вас в первый раз вижу! ― возмутился Глеб, прячась за стеллажом, ― Помогите кто-нибудь, вызовите охрану, ну, елки-палки!

В зале поднялся шум, Марина попыталась оттащить скандалистку, но куда там ― силы были неравны килограммов эдак в тридцать. Дама оттолкнула Марину, как пушинку и двинулась прямиком на Глеба.

— Знаешь, что это? Тебе знакомо?

Только сейчас до Глеба дошло, что его ударили мешком с книгами. Дамочка высыпала его содержимое, и Корчагин увидел, что все без исключения ― его книги, в самом хорошем издании и в твердой обложке. Вот от чего теперь так больно ноет висок!

— Я не понимаю, почему вы на меня нападаете. Что я вам сделал?

— Лично вы, наверное, ничего, — отдышавшись, начала она, ― А вот ваши книжонки…Тьфу, я это даже книгами не могу назвать. Пишете всякую ерунду, пудрите людям мозги! А потом целые семьи рушатся!

Между рядами кресел к сцене уже уверенно шагали охранники, но Глеб жестом показал им притормозить.

— Расскажите, что у вас случилось.

Женщина опустилась на пол сцены, прямо перед россыпью раскиданных книг. Внезапно она всхлипнула, обхватила голову руками и зарыдала. Краем глаза Глеб заметил, что несколько человек в зале достали смартфоны и уже снимают перфоманс на камеру.

― Мой муж…бывший муж, точнее… Пару лет как подсел на ваши книги. Сначала я не придавала этому значения, ― она вытерла глаза рукавом. ― Но потом стала замечать, что он как-то изменился. Отвечать мне начал грубо, а когда звонила, не брал трубку. На работе задерживался. И чем больше вот этих вот книжонок он покупал, тем хуже ко мне относился.

— Сочувствую, но я правда не понимаю, причем тут мои книги.

— А притом! Его переклинило, ясно?! ― она сорвалась на крик, ― Вообразил себя альфа-самцом под старость лет! Решил, что я ему всю жизнь испортила, пилила его якобы, унижала. Не давала дышать полной грудью, развиваться и вот это все. Начал мне читать нотации, как жене положено себя вести, и что для мужчины нормально быть полигамным. Я сначала не понимала, в какую сторону ветер дует, а потом дошло…Точнее, я сама все