покрылось инеем, доставая до самого сердца. Которое вдруг подпрыгнуло, замерло и снова заколотилось с утроенной силой. Стало трудно дышать. Незнакомец взял пакет и стал поворачиваться, чтобы уйти. Я трусливо отвернулась.

Это не он.

Точно не он. Но смотреть не буду.

Так на всякий случай.

— Э-э-эй, Машка, тебе, что плохо? Ты вся вспотела.

— Душно тут. — промямлила, язык закостенел и с трудом двигался.

— Так давай на воздух. Сейчас пройдемся и тебе станет легче.

При мысли, что сейчас столкнусь там у выхода с ним сердце снова трепыхнулось.

— Нет, подожди, я забыла кое-что. — рванула обратно к полкам.

Марта только пальцем у виска покрутила.

— Давай быстрее, блаженная. А то на перекличку к Севастьянычу не успеем.

На пару мы успели.

Но всю дорогу до универа мне казалось, что я сейчас с ним столкнусь нос к носу. Это то, что я не люблю рассказывать даже Марте. О том, что даже ледяное сердце может треснуть. Оно ведь только снаружи кажется непоколебимым, а на самом деле хрупкое, как стекло.

Уже сидя на паре судорожно размышляла. Мысли скакали, как бешеные тараканы. Это же не может быть он? В нашей стране куча городов побольше и покрасивее этого. Зачем ему сюда приезжать?

Мозг зафиксировал знакомое слово и я вяло дернула рукой, нехотя поднимая ее вверх. Раздавшиеся вокруг смешки заставили вернуться в реальность. Стрижаев напротив поморщился, но мне было на него исключительно наплевать. Пусть вон Леська, поедающая его глазами со второго ряда, переживает о его душевном равновесии.

К счастью, преподаватель продолжил называть других студентов, решив в этот раз оставить меня в покое. К концу пары я кое-как пришла в себя и теперь слушала Марту, которая, слопав все чипсы, сытая и довольная (у нее эти два события всегда неразрывны) щебетала, как соловей.

Но в парк мне идти расхотелось и я удрала домой.

Едва открыла дверь тут же увидела две недовольные мордочки: одну шоколадную, почти черную с бежевыми щечками и вторую интеллигентно-наглую полосатую. Мои собака и кот. Которые искренне убеждены, что я существую для того, чтобы им было хорошо.

Каська, иначе именуемая Кассандрой, дворняжка, как две капли воды похожая на овчарку, многие, кто ее видит до сих пор уверены, что это щенок, который когда-нибудь обязательно вырастет. Но наша хвостатая дамочка уже давным-давно взрослая и активная девушка с мозгами которыми активно пользуется. Иногда мне кажется, что она умней меня. Во всяком случае ее сообразительности можно только позавидовать. А еще она обожает обниматься. Стоит зазеваться, как она врезается, как пушечное ядро и, на секунду обхватив лапами, уносится прочь. На ее собачьем языке это значит «поздороваться». А я называю это — «смерть колготкам», которые, к счастью, ношу редко.

Ее подобрали в камышах соседские мальчишки, но взять ее к себе не смогли. И Кассандра обрела дом у нас. Но если ее мы взяли осознанно, то Боня появился у нас сам. Он так решил. Его выкинули уже взрослым, потому что купили дорогую собаку. И Бонифаций оказался ненужен. Его приютили в том же дворе на складе, какой-то магазин снимал для него помещение на первом этаже. Вовка подрабатывал там летом, чтобы отвезти Марту на море в августе. Мы часто приходили туда вдвоем с ней. Там-то Бонифаций меня и заприметил. Стоило мне появиться, как он тут же начинал кружить рядом, а потом лез на колени. Мягко, но непреклонно. Я всегда снимала его и прогоняла. Каська нервничала, чуя его запах. Но Боню это не останавливало. Он уже выбрал меня. Оставалось только убедить в этом новую хозяйку. То бишь Машу Соколову.

В тот день шел дождь, как из ведра. Домой добралась мокрая как мышь, только успела принять горячий душ и переодеться в любимую пижаму с теплыми носками, как в дверь позвонили. Со словами «я впервые видела, как кот плачет» Марта сунула мне в руки Боню. Оказывается стоило мне уйти, как Бонифаций запаниковал и начал меня искать. Не найдя, начал метаться и стенать. И Марта, в которой доброты было много, а вот совести ни капли, решила помочь котику.

— Марка, ты сдурела? Куда я его дену у меня же собака?! — только и смогла растерянно буркнуть. Но выкинуть нового жильца, доверчиво прижавшегося к груди не смогла. Его уже и так однажды предали. И если он после этого еще способен верить людям, то уж точно заслуживает на еще один шанс на свой дом.

В тот день кошачий бог улыбнулся Боне. Мои родители часто в разъездах по работе и на время их отсутствия в дом приезжает тетя, а у нее одно единственное правило: дите, то есть я, должно быть сыто, одето-обуто и время от время показываться на глаза, чтобы она знала, что оно живо и здорово. Все остальное на мое усмотрение.

Когда папа вернулся из рейса и вместо тапочек обнаружил Бонбона, требовательно мяукнувшего прямо в лицо, мол, кто такой будешь и зачем пришел, то растерялся и не смог возразить. Но с Боней они быстро нашли общий язык и когда он дома, то кот спит только с ним. И газету читает. Даже сопровождает в ванну побриться. А вот маму Боня уважает и побаивается. Она куратор в картинной галерее и даже дома всегда при параде. Так что я точно не в нее. Ко мне у кота особое отношение, он похоже считает, что я его котенок. Если меня поздно вечером нет дома, то он всегда сидит в коридоре на обувной тумбочке и ждет. Неважно сколько. Когда открывается дверь я всегда вижу его на том же месте. Только убедившись, что я дома, он уходит спать. Благодаря этому предателю папа всегда знает, когда я вернулась. Спит-то он у него на подушке. Родители смеются, что скоро тетю можно будет не вызывать. Бонифаций с успехом ее заменит.

Есть в нашей квартире еще один обитатель — волнистый попугайчик Гоша. Он базируется в моей комнате в клетке, подвешенной у окна. Боня по большей части его игнорирует, а вот почему его не трогает роскошная черная красавица Ванда — тетина кошка — для нас с Мартой загадка. Ванда вообще таинственное и непонятное существо. Всегда сама по себе, по квартире ходит мало, она незримо и неслышно царит в гостиной, где на диване спит тетя. Там у нас стоит огромная плазма, на которой она денно и нощно смотрит сериалы. Поэтому она добровольно поселилась там, хотя в гостиную на время ее пребывания хотели сослать