интерес и любопытство. Опубликованная вечером четвёртого числа во всех лондонских газетах и переданная ими по телеграфу и беспроволочной связи всему миру, оно вскоре затмило даже самое последнее зверское убийство в качестве темы для всеобщего обсуждения. Ибо если и есть что-то, что считается постоянным в нашем меняющемся мире, так это уровень моря. Все наши высоты и глубины сравниваются с ним и вычисляются исходя из него, настолько неизменным мы его считаем; поскольку, несмотря на то, что могут приходить и уходить сильные приливы, уровень самого моря, кажется, никогда не меняется, настолько тонко сбалансированы объединённые процессы испарения и конденсации, которые истощают и пополняют его запасы. И то, что этот доселе неизменный уровень внезапно поднялся почти на три фута за столько же дней, было явлением, вызывающим большой интерес.

Действительно, учёные, сталкиваясь с отчётами о произошедшем, могли только качать головами в беспомощном недоумении. Конечно, такой огромный и беспрецедентный подъём не мог быть вызван никакими естественными причинами. Однако они рискнули высказать предположение, что какой-то сильный подземный толчок или землетрясение могли поднять дно океана в каком-то месте на такое расстояние, что уровень воды повысился. Они указывали, что если бы такой подъём произошёл в каком-нибудь узловом месте, например, в Арктике или Антарктике, это вполне могло бы привести к такому значительному повышению уровня всего моря. Однако учёные так и не смогли объяснить тот факт, что за последние несколько недель сейсмографы всего мира не зафиксировали ни одного подобного подъёма или землетрясения.

Поэтому, не будучи уверенным в том, что причина этого явления известна, в течение следующего дня или двух можно было с жаром спорить и обсуждать его, и объяснения выдвигались самые разнообразные и фантастические. Большое место, отведённое этому событию газетами, вызвало живейший интерес публики, и в течение следующих двух дней море и огромные приливы, которые накатывались с него на берега всего мира, стали центром всеобщего внимания. В Сассексе и на острове Англси, в Мэне и Калифорнии, в Корее и на Цейлоне повсюду образовывались большие группы заинтересованных зрителей, собравшихся вдоль скал, волноломов и пляжей, чтобы понаблюдать за этими огромными изумрудными волнами, разбивающимися о берег, и праздно порассуждать на тему, представляющую всеобщий интерес. В Англии, на континенте, а также в Америке ко многим пляжам были запущены специальные экскурсионные поезда, и владельцы курортов собрали неожиданный урожай.

Правда, кое-где из-за подъёма уровня воды и огромных неестественных приливов был нанесён некоторый ущерб, но он был недостаточно велик, чтобы привлечь всеобщее внимание. Разбитые купальные кабинки, размытая дорога или дамба, одна или две выброшенные на берег или унесённые в море лодки — подобные события вряд ли могли показаться важными для массы людей по сравнению с теми необычными условиями, которые их вызвали. Было также известно, что движение судов в море внезапно стало очень затруднительным из-за сильного волнения, и что большое количество небольших судов было вынуждено оставаться в порту до тех пор, пока не утихнут большие волны, но даже это не произвело впечатления ни на кого, кроме как на ту небольшую часть населения мира, которая напрямую зависит от моря. В течение двух дней большая часть публики предпочитала рассматривать это странное явление как зрелище, скорее предназначенное для её собственного развлечения и удовольствия. Однако через день, вечером 6-го числа, произошло то, что внезапно изменило сложившееся отношение.

Это было второе сообщение со станции в Портсмуте, переданное в ожидающие его газеты поздно вечером 6-го числа. В течение часа оно пронеслось по телеграфным ключам и проводам, попало в печать и было растиражировано в Лондоне, Нью-Йорке и прочих городах по всему земному шару. И с публикацией этого сообщения странное явление внезапно утратило свои светлые стороны, и мир, который теоретизировал, смеялся и шутил по этому поводу, внезапно протрезвел и поднял удивлённые глаза. Поскольку во втором отчёте Портсмутской станции говорилось, что уже отмеченный рост не прекратился, а, по-видимому, всё ещё продолжался с той же устойчивой и необычайной скоростью, уровень моря увеличился ещё примерно на два фута за последние два дня.

«Хотя этот необычный подъём, разумеется, носит чисто временный характер, — говорилось в отчёте, — представляется целесообразным провести подготовку к эвакуации из любых регионов или местностей, расположенных на высоте менее десяти футов над прежним стандартным уровнем моря». Именно этот холодный и рациональный совет вызвал внезапный озноб у народов Земли, и впервые возникла мысль об опасности, связанной с этим событием. Весь следующий день, пока день и ночь в своём бесконечном чередовании скользили по миру, люди говорили об этом, нахмурив брови и с беспокойством глядя друг на друга, и в Эдинбурге, и в Чикаго, и в Гонолулу, и в Бомбее говорили друг другу, как будто им пришла в голову странная новая мысль: «Если бы эта штука — этот подъём— если он будет продолжаться, это будет плохо, понимаете?» Словно эта мысль пронеслась по миру, как какой-то гигантский призрак страха, чтобы, подняв призрачную руку, усмирить смех, который вызывал этот вопрос вначале.

Но в одном уголке Земли люди не смеялись и не говорили об этом, а отчаянно трудились, чтобы остановить опасность, которая, по их мнению, стремительно надвигалась на них и их близких. Любой наблюдатель, висевший высоко над Голландией в тот роковой день 6-го числа, увидел бы на всём побережье этой маленькой утопающей страны отчаянную и непрекращающуюся деятельность, напоминающую попытки каких-то роящихся насекомых заделать брешь в своих крошечных укреплениях. Действительно, в течение последних нескольких дней поднявшееся море со всей мощью своих чудовищных волн обрушивалось на дамбы, которые только и защищали голландские земли от ярости океана. Дюйм за дюймом эта земля отвоёвывалась у океана и была ограждена мощными дамбами, которые до сих пор выдерживали все его удары; но, несмотря на их толщину, высота их была невелика, и в последние несколько дней вода неуклонно поднималась к их вершинам.

Когда на западе забрезжил кроваво-красный закат, встревоженные наблюдатели увидели, что даже парапеты из наспех набитых мешков с песком, которые они установили на своих дамбах, поддаются грозовым приливам, сдвигаются и размываются. Они упорно трудились, как и подобает людям, защищающим свою жизнь и территорию, но ещё до полуночи, прорвавшись сквозь множество огромных проломов, долго сдерживаемые волны хлынули на сушу с титанической яростью, церковные колокола дико зазвонили по всей округе, а огни маяков заполыхали красным, в то время как дороги и каналы были запружены толпами охваченных паникой беженцев, которые в полной темноте пытались спастись от ужаса, обрушившегося на них. И когда, наконец, восход солнца озарил