class="p1">— Ты сбежала из Бьорна, оставив мне тарелку оладушек! — в сердцах обвинил Рик.

Склонила голову. Обвинение звучало слишком смешно.

— Вообще-то, я их с душой готовила…

— Нет, оладушки были бесподобны, — исправился он, — и ты тоже… Хм, о чем это я? Ты сбежала после всего, что между нами было! И не отпирайся, так и есть.

— Я хотела дать тебе время… Чтобы ты хорошо все обдумал и решил, хочешь ли быть с дефектной мной. Это не мимолетная связь, Рик. Ты мне нравишься, очень нравишься! Я оставила тебя, чтобы ты решил, что я значу для тебя в жизни. Потому что для меня сейчас ты и есть жизнь…

На последнем слове мужчина накрыл мои губы поцелуем. Смел сомнения, отравляющие медленно и безвозвратно. Вихрем ворвался в душу, превращая былую неуверенность в маленький клубочек. Меньше и меньше — и вот он размером с горошину.

Я ему небезразлична. В этом убеждали его губы, руки, тело, хриплый голос и бешено стучащее сердце.

Так и не успела рассказать ему о самом главном, о тайне, что хранила в боковом кармане чемодана. Тайна ждала своего часа, и вот он пробил.

На следующий день в присутствии Рика и шефа я раскрыла карты. Потому, что хотела.

— Нам нужен план, — задумчиво твердил шеф. — Лучшим вариантом было бы внедрение специалиста в ряды повстанцев.

Всем же понятно, о каком специалисте речь?

— Я против, — сразу высказался Рик.

— А я за! — встряла, хотя меня тут вообще никто не спрашивал.

— У Ники дефект, — продолжали они разговаривать между собой, — это хорошее подспорье, чтобы расположить их к себе.

— Думаю, они умеют читать газеты и прекрасно осведомлены, кто такая Ника и что она сделала.

— Хм-м-м… Нам нужно что-то еще! — воскликнул шеф, и тогда я решилась.

— У меня есть карта из архива.

— Да-да, я помню, что ты просила замять это дело…

— Нет-нет, она действительно у меня.

Достала свернутый клочок бумаги и развернула на шефском столе.

Три головы нависли над рисунком с множеством пометок и обозначений. Желтая бумага, чернила из чернильных орешков — карта была нарисована вручную металлическим пером, с заботой и надеждой, что однажды эти знания пригодятся потомкам.

— Ты древнюю карту в кармане носишь? — изумился Рик.

Шеф нахмурился.

— Я что-то не понял.

— Ее украл мой коллега из столичной службы, — поспешила объяснить. — Хотя я не уверена, что он сам это сделал, но карта лежала в его сейфе. Я наткнулась на нее совершенно случайно.

— И совершенно случайно решила забрать себе? — усмехнулся Рик.

Пихнула наглеца в бок.

— Ну, раз уж меня обвинили в ее похищении, то у меня все же больше прав, чем у Бэда.

— Бэд, значит? — переспросил шеф.

— Бэд Броуди, редкостный мерзавец. Почти уверена, что он замешан в каких-то темных делишках и связях с повстанцами.

— В данный момент… — шеф рухнул на кресло и прикрыл веки, — по всем фактам… в темных делишках замешана ты.

— Дак и отлично! Вот вам и шанс! — активно заморгала, намекая на очевидные вещи.

— Отдать карту повстанцам?!

— Ни за что! — они воскликнули одновременно.

А я тем временем молча отлучилась за чаем. Решения, и правда, не стоит принимать на эмоциях. Пусть мужчины подумают, порассуждают, им нужно время, чтобы сказать то, что у нас, женщин, давно болтается на языке.

— Хорошо, — решил шеф, — мысль не лишена смысла.

— Но… — возразил Рик и был перебит жестом начальства.

— Пустим слух, что вор хочет продать карту. Если она нужна повстанцам, они себя проявят. А дальше… Дальше будем решать, исходя из ситуации. Всё на этом.

Глухая дверь хлопнула, и Теодор Виллинью наконец вздохнул. Стар он стал для подковерных игр, того и гляди, развалится. Чего не скажешь о девочке, которую он взял под свое крыло. Еще при первой встрече он разглядел тот пыл, решимость и желание осуществить мечту. Послать ребенка в ряды врага? Нет… Надо поднапрячься и придумать план Б. Так, на всякий случай… Придумать… План…

Вяло моргнув, Теодор Виллинью захрапел.

Глава 3. Вербовщик

"Хорошего человека от плохого

отличает наличие совести".

Югр Ставский

— Больше люблю высокий ворот…

Поежилась от непривычного выреза. В этом платье не моим было всё: цвет ярко-красный, корсет облегающий, пышный фатиновый подол, никогда не носила фатин. Обрядили, как куклу, и выставили на сцену — главную торговую улицу Бьорна. Преступников ловить, на живца.

Нервно цеплялась за Рика и цокала по асфальту тонкими каблучками.

— Кому это в голову пришло? — фыркала я, то и дело подтягивая корсет.

— Ты выглядишь великолепно, — наклонился ко мне Рик и легко поцеловал руку. От горячих губ стало жарко, активно замахала свободной рукой и заозиралась по сторонам в поисках чего-нибудь выпить.

Что было известно о воровке карты?

Карандашный черно-белый портрет, аккуратная челка, холодный взгляд, аристократичные черты лица. Моего лица. Ни имени, ни возраста. Шеф посмотрел на портрет, на меня, махнул рукой парикмахеру, и подготовка к операции началась.

Отросшую челку резать отказалась, ровнению подверглись только концы. Броский макияж подчеркнул глаза, цвет платья был выбран вызывающий, чтобы тот, кому надо, точно заметили и узнали "воровку". Оставалось дело за малым — демонстрация публике и томящее ожидание.

Мрачный Бьорн постепенно оживал после всех бед, которые на него свалились. Может, это заслуга спешно пришедшей в город весны, может, пресса помогла, успокоила умы местных граждан. Жители еще помнили о Бьорнском маньяке, но уже не придавали этому воспоминанию большое значение. Было и было. Дело под контролем самого императора, скоро злодея поймают, а нам надо жить дальше.

Торговля велась полным ходом, хотя ассортимента с прошлых месяцев поубавилось. А еще поразила форма оплаты.

— Камнями силы не берете? — изумилась я.

— Сдачи нет! Только монетами.

К счастью, несколько серебрушек завалялось в кармане Рика. Голодной он меня не оставил. Досыта накормил уличной едой и дал попробовать глинтвейн.

— М-м-м, вкусно!

Поковыряла ягодки на дне стакана и вдалеке увидела парня в темном плаще, наблюдающего за нашим столиком.

— Сходи возьми еще! — коснулась мужского рукава в районе запястья, подавая сигнал.

Рик все понял без слов и вразвалочку, не оборачиваясь, ушел к прилавку.

В одиночестве я просидела недолго. На стул напротив тихо опустился молодой парень. Капюшон тот снимать не спешил, молча ждал моей реакции.

— Чем я могу помочь, молодой человек? — не выдержала молчания.

Парень хмыкнул.

— Мой начальник очарован вами и желает встретиться наедине.

— А что вашему начальнику больше всего понравилось? Туфли, платье, ценности? Хотите, расскажу, что у меня есть?

— Рассказать — это, конечно, хорошо. Но мой начальник не верит на слово,