блестящих камней, теперь есть возможность выращивать кораллы и рифы и управлять морским песком. Конечно, он может быть не так управлял стихией виртуозно, как другая водная созидательница, и настоящий шторм сделать ему было бы сложно. Но управлять струями воды было так же доступно.

Когда-то они так и стали общаться с Ледой. Леда обожала нырять в океан, купаться и разговаривать с дельфинами, еще до всей истории. Только Леде досталась сила рассвета и любви. Но море она любить не перестала.

Леда и Нереус сидели на третьем этаже под стеклянным куполом. Пол последнего этажа был выложен мозаикой, а на стенах поблескивали морские раковины. Хозяин дома подал гостье охлажденное белое вино и наполнил перламутровые кубки, придвинул к девушке маслины с оливками.

— Лучшего сорта, впитали всю любовь и жар солнца.

Леда улыбнулась.

— За жизнь, вино, море и… — он выразительно посмотрел на ее глаза — Рассветы, такие же прекрасные как ты.

Созидательница слегка улыбнулась, насколько ей позволяли душевные силы и опустила глаза.

Пространство заискрило, и к ним вплыл Гести — дух хранитель чертог, живущий в каждом жилище созидателя. Он был душой дома, защищал от посторонних и незваных гостей. Из-за этого не все созидатели были в курсе, кто где живет. Гести помогал по хозяйству, избавляя от таких насущных дел как приборка или приготовление пищи. Выглядел дух как цветные, слегка прозрачные волны в воздухе, как будто воздух уплотнился и подсветился. Он не умел разговаривать, но всегда понимал, что от него ждут.

Гести аккуратно поставил перед созидателями блюда с рыбой, сверху лежали лимоны, а посыпана она была красными специями. Дух почти испарился, улетая.

— Я помню, что ты любишь рыбу с именно такими специями, — подмигнул Нереус.

Улыбка Леды дрогнула, лицо стало задумчивым, как будто она вспомнила о чем-то, что ее огорчило.

— Но я не так голодна.

— Но я настаиваю, — он рукой показал на угощение. — Мой дом старался, чтоб тебя впечатлить.

— Ох, я уже впечатлена.

Как это по началу бывает после долгой разлуки, беседа была с неловкими паузами, имела светствий оборот, а потом они расслабились и стали вспоминать прошлое. Даже Леда слегка хихикала, вспоминая общие моменты. Она всегда раньше была с ноткой легкой иронии и любила посмеяться. Не даром она была когда-то жрицей храма Ириса, храма, почитающего Жизнь как праздник.

— Помнишь, да? — спросила она с улыбкой и ностальгией прошептала Леда. — Мы сидели в одном из залов, устали тренироваться, решили перекусить, натаскали фруктов. Камилла взяла в руки бутылку вина, ее глаза слегка закатились, и она достала одну из своих странных карт и как не своим голосом: «Кто больше выпьет — тот веселье испортит». Мы еще гадали, что может пойти не так. А это Дианта напилась и упала прямо посреди танцевального зала, опрокинув стол с виноградом. Он упал ей прямо…

— В декольте, да. Кажется, Аминтас сказал: «Ах, какие прекрасные ягодки в ягодках».

Они громко рассмеялись. И в какой-то миг Леде показалось, что тупая боль, ставшая частью ее самой, отступила.

— Давно это было, — созидательница склонила голову.

— Да, много воды утекло.

Они еще долго вспоминали множество смешных моментов, разговаривали несколько часов, и уже ближе к вечеру Нереус предложил пойти посмотреть второй этаж нового крыла. Они поднялись по винтовой лестнице, где Леда периодически пробегала руками по корешкам книг.

— Если хочешь — можешь взять любую. Мне не жалко, правда, — предлагал созидатель.

— Нет, нет. Я, так… из праздного любопытства.

Солнце медленно садилось за горизонт, окрашивая все в золотые и розовые тона, подсвечивая облака как ночная лампа комнату ночью.

Леда облокотилась на перила и посмотрела на море. Нереус стоял рядом очень близко, смотрел на нее и вдруг резко спросил:

— Ты замерзла? Ветер прохладнее стал.

— Нет, все в порядке, — ответила она, но провела руками по плечам.

Созидатель положил правую руку на ее правое плечо и приобнял, чтоб согреть. Леда резко стрельнула взглядом в сторону его руки, оценивая этот жест. Промолчала. Но внутри стала сжиматься пружина ощущения неправильности.

— Ты живешь в маленьком доме в кипарисовом лесу. Не в старом, — задумчиво произнес Нереус.

— Да, я там появляюсь иногда, но к сожалению, не могу долго находиться одна в тех стенах. Ты же понимаешь…

— Да. Но ведь уже прошло много времени.

— Не так уж и много, — передернула она плечами. — С ним гораздо больше лет проведено, чем без него. Для этой боли нет понятия «Много времени» или «Прошло».

— Леда, — тихо прошептал в ответ Нереус и грустно выдыхая опустил голову, что-то обдумывая.

Она тоже опустила голову, отчаянно желая остановить эмоциональный порыв заплакать, но тут произошло то, о чем она даже не думала. Нереус развернул ее к себе, поднял за подбородок и посмотрел ей в глаза.

— Что ты…

Леда не успела договорить вопрос. Нереус накрыл ее губы своими, мягко, но с жаром ее целуя. Его вторая рука поднялась по руке и плечу к шее. Ее глаза были широко открыты, казалось, она вся замерла как статуя, пытаясь осознать, что вообще происходит. Он прижал ее крепче, запустил пальцы в волосы.

Она ему снилась в рассветных лучах, а в прибое волн он слышал ее голос, в облаках на рассвете видел ее пряди, с вплетенными розовыми камнями.

Как он мечтал это сделать.

Всплеск воды, как будто что-то упало в воду! Нет, это был не водный всплеск. Леда отвесила ему пощечину и отшатнулась. В ее глазах сверкал гнев.

— Как ты мог⁈ Как… — она заикалась. — Мы только что вспоминали моего мужа!

— Ты его вечно будешь вспоминать, если тебе не помочь. Но жизнь идет, Леда. Ты хоронишь себя заживо. Я не могу смотреть на это, я готов вывести тебя из это бездны отчаяния и боли.

— Я люблю Софоса. — Ее голос был тихий, но угрожающий. — Мы принадлежим друг другу. Он…

— Мёртв! — твердо, даже холодно сказал Нереус.

— Нет! — прошептала она и уже продолжила тверже и увереннее. — Он пропал, но он не мертв.

— Леда! Столько лет прошло! Ты сама знаешь, что он упал в бездну.

— Это не значит, что он погиб. — Она смотрела исподлобья, поджав губы, и все ее тело говорило о том, что она может ударить в любой момент.

— Я уверен, что погиб. Я почти видел, как жизнь покидала его тело. Я столько лет любил и люблю тебя, скрывал это. Но надо признать правду! Я не могу больше ничего скрывать.

— Нет! Я думала, ты мой друг. Ты всегда был нашим другом.

— Я был ТВОИМ, но не другом.