не видел маму. И слышал, как бабушка говорила дедушке, что заберет ее через несколько недель, но как давно это было? Когда закончились эти несколько недель? И куда она вообще подевалась? Никто не хотел мне говорить, и это меня огорчало.

Дедушка вздохнул и сказал:

— Скоро, дружок.

— Где она?

— Она уехала в небольшое путешествие, но скоро вернется.

— Но не на Рождество?

Он снова вздохнул и покачал головой.

— Нет, не на Рождество. Не в этом году.

Мама собиралась пропустить Санту, елку и Рождество, и теперь мне хотелось плакать. Что, если Санта не знает, где она? Что, если у нее нет подарков? Что, если она ничего мне не подарила после того, как сказала, что собирается это сделать?

— Эй, эй, эй, — смахнул слезу дедушка, скатившуюся по моей щеке. — Мама приедет раньше, чем ты успеешь оглянуться. Ей просто нужно ненадолго уехать в путешествие, но я обещаю, что она вернется как новенькая, хорошо?

— Н-но что, если Санта не сможет ее найти?

— Ах, дружок…

Теперь дедушка выглядел грустным, когда положил руку мне на макушку.

— Санта всегда знает, и я держу пари, что он привезет маме самый лучший подарок во всем мире.

Я не знал, что это такое, но заснул, думая об этом. Может быть, это была бы пожарная машина, или замок, или гигантский пиратский корабль. Это были вещи, которые мне бы понравились, и, возможно, маме они тоже понравились бы.

Когда я проснулся, мы с Салли сбежали вниз по лестнице еще до того, как бабушка с дедушкой проснулись, чтобы посмотреть, пришел ли Санта, и он пришел. Под елкой была сложена огромная куча подарков в разноцветной блестящей оберточной бумаге, и я подпрыгнул на нижней ступеньке от этого зрелища. Даже чулки над камином были полны — мамины тоже!

— Смотри, Салли. Подарки, — громко прошептал я. — Давай посмотрим, не проснулись ли бабушка и дедушка.

Мы повернулись и побежали обратно по лестнице, чтобы ворваться в дверь бабушки и дедушки. Они заворчали, когда я запрыгнул на кровать и заполз между ними.

— Санта пришел! — радостно воскликнул я, прыгая вверх-вниз.

— Ты слышала, бабушка? — пробормотал дедушка слишком сонным голосом, чтобы быть взволнованным. — Санта пришел.

— Я слышала, — ответила бабуля, ее глаза все еще были закрыты.

— Пойдемте откроем их!

Я подпрыгнул еще немного.

— Солджер, почему бы нам не…

— Ах, да ладно тебе, бабушка. Мы можем поспать и позже, — сказал дедушка, уже вылезая из кровати и натягивая свой красно-зеленый халат. — Хочешь прокатиться на спине, Солджер?

Я никогда не отказывался от катания на спине.

Мы спустились вниз, бабушка медленно шаркала за нами, а Салли прыгал вокруг наших ног, и мы открыли сотни и сотни подарков. Я получил много классных вещей, почти все, о чем просил Санту. Но когда все было открыто и по всему полу была разбросана оберточная бумага, я посмотрел на все свои новые игрушки и захотел заплакать.

— Эй, что случилось, дружок? — спросил дедушка.

Иногда я лгал бабушке с дедушкой. Хотя знал, что это неправильно, но иногда мне казалось, что это правильно. Но сегодня я не солгал, когда сказал:

— Я скучаю по мамочке.

Бабушка посмотрела на дедушку, и я подумал, что они тоже заплачут. Но они не заплакали.

Вместо этого бабушка сказала:

— Знаешь что, мой маленький человечек? Я думаю, что тебе пора подарить маме свой подарок.

Я сел очень прямо и спросил:

— Что?

Потому что единственным подарком для мамы был новый карандаш со школьной рождественской ярмарки, и как я мог подарить его ей, если ее здесь не было?

Бабуля взяла телефон со столика рядом со своим креслом и нажала несколько кнопок. Я все еще не понимал, что она делала и как я должен был отдать маме блестящий розовый карандаш в моем рюкзаке, если ее здесь не было, но потом бабуля сказала что-то в трубку и спросила, может ли она поговорить с Дианой Мэйсон. Маму звали Диана Мэйсон, и внезапно я почувствовал себя по-настоящему счастливым. Счастливее, чем когда я открывал сотни подарков.

— Привет, милая. Счастливого Рождества, — сказала бабушка, и на ее морщинистом лице появилась улыбка. — Да, он здесь. Ты готова с ним поговорить? Хорошо.

Затем она передала трубку мне и сказала:

— Мама хочет с тобой поговорить.

Мои ноги не переставали двигаться, когда я взял телефон и прижал его к уху.

— Привет, мамочка!

— Привет, солнышко!

Она говорила совсем не так, как в прошлый раз. Ее голос звучал хорошо и счастливо, как миллион зефирных конфет «Лаки Чармс».

— Счастливого Рождества!

— Санта знал, как тебя найти?

— О, да, малыш. Конечно, знал.

Это меня очень, очень обрадовало. Потому что даже если бы я не смог найти ее, Санта все равно знал, куда идти. Я догадался, что дедушка был прав… а знаете что? Может быть, он все-таки может быть Сантой?

— Что он тебе подарил?!

— О, малыш, — сказала мама, и я подумал, что она, наверное, плачет. Мне не нравилось, когда мама плакала. — Он подарил мне самый лучший подарок на свете.

Это не имело никакого смысла. Если это был самый лучший подарок на свете, почему она плакала?

— Что это было?

— Он подарил мне звонок от тебя!

— Но… но…

Я прикусил ноготь и отвернулся, чтобы бабушка и дедушка не могли меня видеть, потому что думал, что тоже могу заплакать. Затем спросил:

— Почему ты грустишь?

— О, нет, Солджер, — сказала мама. — Я не грустная. Я счастлива. Очень, очень счастлива. Я люблю тебя и обещаю, что когда вернусь домой, все будет лучше. Я стану лучше. Ты увидишь. Я буду самой лучшей мамой в мире, потому что ты заслуживаешь этого за то, что был самым лучшим мальчиком. Хорошо?

Пока она пела мне свою песенку про солнышко, я размышлял, что все это