стойбищу. Грянул дружный бортовой залп свыше сотни орудий, каждое из которых выплюнуло весьма дорогой магический снаряд. Рассекая небо подобно огненным кометам, они ринулись вниз, сметая на своем пути сотни духов, что кружили вокруг, оберегая лагерь кочевников.

Бесплотные создания, несмотря на отчаянную попытку защитить жилища своих хозяев, оказались бессильны. Снаряды разрывали магические барьеры, рвали нематериальную суть призванных существ — и летели дальше, неся хаос, огонь и смерть. Десятки взрывов сотрясли землю, расплескивая вокруг себя яркое, изумрудное пламя, которое с одинаковой лёгкостью пожирало как материю, так и энергетических существ.

Смерть большинства людей в накрытом артиллерийском залпом стойбище была почти мгновенной и безболезненной. Они даже не успевали понять, что здесь происходит… Но так было не со всеми. Центральная группа шатров, в которой жил Архимаг и четверо Старших Магистров, устояли — десятки могучих духов сумели отразить атаку.

— Кто!.. — раздался было грозный голос из палатки вождя, но разговаривать с ним никто не собирался.

Дух, обладающий силами на уровне Архимага, взметнулся вверх в окружении десятков призванных существ пятого и шестого ранга, стремясь контратаковать сбросившее маскировку судно, но…

— Багровый Рассвет, — равнодушно бросил Маг Заклятий.

И его приказ был услышан. Под судном мгновенно развернулась громадная магическая печать, из которой ударил поток багрового, зловещего света — один из козырей линкора, боевая магия, вплотную подбирающаяся к вершине седьмого ранга. Сложная, напитанная громадным количеством маны, соединяющая в себе школ магии Света, Огня и Проклятий, она смела всех и вся, мгновенно уничтожив и Архимага, и его свиту. Вместе с их духами.

Со всех сторон в небо взмывали новые существа, призванные шаманами остальных стойбищ, но главное для себя Павел Александрович уже увидел. А потому, не колеблясь, приказал:

— Сбросить десант — пусть займутся всеми, кто попробует бежать. Судну — заняться призванными тварями и старшими шаманами.

Бойня разворачивалась. Один из изрядно надоевших народов Сибири, успешно сманенный им на свои территории, встречал весьма бесславный конец в бою с вершиной мысли магической инженерии Империи…

Глава 2

Я медленно приходил в себя, ощущая, как мерзкая слабость покидает мое тело. Сперва глубокая кома сменилась простым, дарующим отдых истерзанному разуму сном, в котором я видел сны о своем прошлом. Сны, в отличии от многих других, несших мне память о битвах и магических знаниях, наполненные чем-то иным, не менее важным.

Я вспоминал, как живя близь Диканьки, налаживал контакты с водяными, лешими, домовыми, дворовыми, русалами и даже одной сиреной… Память не о чем-то, напрямую связанным с войной, а о мирных направлениях использования собственного дара. Нечто редкое, надо признать, в этом мире, где нелюдь и нечисть истреблялась под корень…

Тем не менее, первое, что я ощутил, проснувшись — это ледяной каменный пол. Открыв глаза, я подслеповато прищурился, оглядывая помещение. Узкая, маленькая каморка два на два, в которой, помимо меня, находилось ещё два человека.

Мастер неизвестной мне направленности магии и уже знакомый здоровяк, сумевший меня вырубить в своё время. Они теснились на двух табуретах, ведя неспешную и недовольную беседу. Я же, скованный зачарованными цепями, лежал на голом каменном полу, ощущая, как течет в жилах яд антимагии.

— Будьте уверены, Михаил Юрьевич — это дело нам ещё выйдет боком, — мрачно заметил здоровяк. — Как только мы повязали этого паренька, жандармы засуетились как в зад ужаленные. Бегают, выспрашивают, трясут даже родовитых дворян, наших десятками ловят и крутят на предмет того, кто мог этим заняться… Не к добру сие, попомните мои слова. Я уже пятый десяток лет на свете живу, и поверьте моему опыту — такое их шевеление говорит о том, что за парнем кто-то более серьёзный, чем наши заказчики.

Меня, надо сказать, поразила правильность речи здоровяка. Эдак его послушаешь, и чуть ли не гимназиста по речи уловишь. Ни проглатываемых согласных, ни шоканий и чёканий, ни речевых оборотов, присущих городскому дну — мужчина изъяснялся так, будто с ним свое время работали риторик да лингвист. Либо получил образование в школе для богатых простолюдинов, что тоже вызывало вопросы — а чего ж ты, друже, в рядах разбойников тогда забыл⁈

— Ты, Афоня, слишком много о пацане думаешь, — отмахнулся упомянутый Михаил Юрьевич. — Да, у парня был серьёзный компаньон, ранга эдак Мастера — и то не умелого, — при этих словах я внутренне хмыкнул. Знал бы ты, гнида, с кем вы схлестнулись и каковы его и мои силы в нормальном состоянии, ты бы так не пел. — Но это всё. Самоуверенный сопляк, перешедший дорогу действительно сильным и древним Родам, он кончил так, как того и заслуживал. Я… Стоп! Что это⁈

Учуял, падаль? Я был накачан зельем антимагии. Не самым качественным — примерно того качества, что требовалось на Младшего Магистра. Не могу винить моих похитителей в небрежности — они дали Мастеру антимагическое зелье, что на ранг превышает его заявленные силы.

Вот только откуда им знать, что при помощи фиолетовых молний мне ничего не стоит разобраться с этой гадостью? Что бы меня блокировать, уже сейчас нужно зелье, как минимум, уровня Старшего Магистра — а такое стоит очень дорого и изготовить его далеко не каждому алхимику под силу. Да и неоткуда им знать мои особенности…

Вот только Мастер врагов учуял, как по моим энергоканалам стремительно потекла мана, возвращая мне здоровую чувствительность и возможность использовать магию. Фиолетовые молнии тихо скользили по моим венам, освобождая меня, но пока я лишь помалкивал. И тем не менее, риск сохранялся — когда я рискну и окончательно сброшу оковы, что лежат сейчас на мне, будет действительно чувствительная вспышка молнии, которую мои тюремщики заметят совершенно точно. И уж тогда я точно буду обнаружен… Придется действовать быстро и не глядя на дикую боль, что будет меня преследовать при использовании магии — фиолетовые молнии, хоть и освободят меня от оков магии зелья, повредят мои каналы. Не сильно, но первые минуты любые чары будут приносить дичайшую боль.

— Смотрите, Юрий Михайлович, — вдруг встрепенулся здоровяк. — Кажись, наш пленник зашевелился.

— Да ладно? — оскалился маг, вставая со стула и делая шаг ко мне. — Что же вы, Аристарх Николаевич…

И здесь случилось то, чего не ожидал ни я, ни он. Коротко, без замаха мелькнул узкий и длинный кинжал, что вонзился прямо в затылок Мастера, и тот, изумлённо вытаращившись, осел кулем бессильного мяса — такую рану никто бы не пережил. Никто, кто был ниже Архимага точно.

— Вы в порядке, Аристарх Николаевич? — буднично поинтересовался здоровяк, вонзив для надежности кинжал в сердце чародея. — Как себя чувствуете? Ничего не болит?

Я встаю, небрежно стряхивая с себя оковы и разминая