– Я не принадлежу к кругу богатых людей,не жена, не дочь и не любовница олигарха. Обычная работающая женщина, которойродственники в складчину купили путевку. Я не собираюсь прыгать в постельс первым встречным, не хочу замуж и не готова ни к каким, даже самымнеобременительным отношениям. Ясно?

– Ага, – радостно подтвердилнаглец, – отвечаю. Я сам не владею миллиардами, служу водителем усуперважной персоны, отдых мне босс подарил! Так что два сапога пара, мы обапашем на хозяина.

Вот тут я разозлилась окончательно.

– Забыла упомянуть еще однообстоятельство: я ненавижу врунов.

– Сам терпеть их не могу, –подхватил Максим.

Мое терпение с треском лопнуло.

– Послушай, – рявкнула я накрасавчика, – ты похож на шофера, как лимон на конфету! Вспомни о своейодежонке! На тебе джинсы фирмы «Ахо», они стоят запредельных денег!А легкие ботинки, которые производит концерн «Орди», потянут натрехмесячное жалованье водителя.

Максим растерянно посмотрел на свои туфли.

– Мне шмотки хозяин дарит! Он шопоголик,стресс в магазинах снимает. Скупает их мешками, потом прислуге отдает.

– А парфюм за четыреста баксов он тоже начелядь выливает? – спросила я, унюхав модный аромат (последняя новинка отфранцуза, которого, говорят, обожают президенты многих стран).

– Да! – радостно заоралМаксим. – Я получил одеколон от шефа на день рождения.

Я ткнула пальцем в запястье ухажера:

– Часы! Сказать тебе, какова ихстоимость? Брюки и одеколон еще куда ни шло, но хронометр никто водиле сбарского плеча не подарит. Ни один хозяин не захочет, чтобы обслуживающийперсонал выглядел с ним ровней.

Максим стал чуть менее напорист.

– Ты работаешь в фэшн-индустрии?Управляющая бутиком? Или строчишь статьи в какой-нибудь гламурный журнал?

– Нет, я музыкант, – с самым честнымвидом солгала я, – нащипываю арфу в кабаке. Народ ужинает, а Лампа –бесплатное приложение к дорадо или ризотто с кроликом!

Ну не сообщать же навязчивому типу правду промою работу частным детективом. Хранить тайну в интересах сыщика, тем более еслион решил отдохнуть. Ведь ему не нужно пристальное внимание окружающих.

Максим молча смотрел на меня, я почувствоваланеловкость и добавила:

– Музыканты обладают не только тонкоразвитым слухом, но и отличной памятью. Публика в кабаке обеспеченная, вот я иподнаторела в моде. А сейчас мне пора! До свидания.

На рецепшен предупредили, что врач, которыйсоставит для меня схему лечения, ждет в третьем кабинете. Я прошла поабсолютно пустому, застеленному дорогим ковром холлу, свернула в небольшойкоридор, постучала в створку, не услышала ни звука в ответ, бесцеремоннооткрыла дверь и вошла внутрь. За большим письменным столом никого не было, нооколо перекидного календаря лежали очки в золотой оправе и мобильник: вероятно,доктор отлучился. Я уже собралась выйти, как из распахнутого окна донессятихий женский голос:

– Знаю, это вы его убили! Иначе бы он комне вернулся!

– Милая, успокойтесь, – ответиладругая дама, с более низким тембром голоса, – вы, очевидно, заболели,выпейте успокоительное.

– Нет, он мне прямо заявил! –воскликнул прежний голос.

– Что и кто вам заявил? –заинтересовалась ее собеседница.

– Леня предполагал, что падет от рукилюбовницы. Он предупреждал: «Если я исчезну, знай: меня бабы на ремни порвали».

– Ну-ну, – устало подбодрила втораядама, – я все-таки думаю, что вам лучше обратиться к психотерапевту, но ия всегда готова прийти на помощь человеку, которому плохо. О каком Ленеидет речь?

– Сволочь! – тихий голос перешел вверхний регистр. – Леонид – факир! Ты его убила! Он говорил: «Еслитолько я исчезну, значит, меня баба жизни лишила!»

– Факир? Это фокусник, да? – изумиласьвторая. – Бога ради, я ничего не понимаю! Ай! Прекратите! Мне больно!

Я выглянула в окно и увидела колоритнуюкартину: довольно полная, коротко стриженная, явно крашенная хной женщина втемно-синем балахоне повалила на траву пожилую даму, облаченную в светлыйшелковый костюм с вышитыми бордовыми розами, и пыталась воткнуть головунесчастной в газон.

– Эй! Прекратите! – крикнулая. – Сейчас охрану позову!

Толстуха подняла голову, ни слова не говоря,вскочила и с неожиданной прытью убежала прочь. Дама осталась лежать на земле.Я вылезла из окна и присела около нее.

– Ой! – взвизгнула бедняжка исъежилась.

– Не бойтесь, психопаткаиспарилась, – попыталась я успокоить пострадавшую, – она вас больноударила? Помочь вам встать? Сегодня жарко, но лежать на земле неразумно.К тому же, боюсь, ваша одежда испорчена, пятна от травы практически неотстирываются.

– Ерунда, – дрожащим голосомответила, поднимаясь, несчастная. – Я Нина, а вы кто?

– Евлампия Романова, музыкант, играю воркестре на арфе, приехала вчера вечером. Совершенно случайно я сталасвидетельницей вашего разговора и, уж извините за наглость, решила вмешаться.

Нина покосилась на открытое окно.

– Наоборот, огромное вам спасибо. Можетепроводить меня до центрального входа? Вдруг эта ненормальная рядом бродит?

– Хорошо, – согласилась я, – ачто случилось?

Нина пожала печами:

– Понятия не имею. Видите ли, на «ВиллеБелла» скучновато. Персонал окружает гостей такой тишиной и заботой, что черезтри дня сойти с ума можно. Завтрак, прогулки, процедуры, обед, процедуры, ужин,концерт. Еще библиотека и бильярд. А тут неподалеку расположен городокЛарюхино, крохотный и утомительно провинциальный, но… Я и пошла тударазвеяться, погуляла по местным магазинам, заглянула в церковь, у меня мужнедавно умер, свечку поставила и отправилась назад. Гляжу, за мной женщинатопает, почти по пятам. Мы вместе миновали охранника у центральных ворот, я ирешила, что она служащая. Посудомойка, горничная, мало ли кто! На постоялицуабсолютно не похожа. И потом, ее секьюрити без писка пропустил –значит, она своя. Эта особа двигалась за мной до этого места, а затем налетелас кулаками! Я так перепугалась! До сих пор поджилки трясутся.