Внезапно удары прекратились. Владимир лежал вниз лицом,распластавшись как раздавленная колесом лягушка. Изо рта текла тонкая струйкаалой крови. Исхлестанное тело жгло, на спину со злым гудением падали большиемухи, оводы, слепни. Он чувствовал, как жадно лижут сукровицу, вонзают жалопрямо в свежее мясо на спине…

Визгливый голос Прайданы иногда прерывался густым мужскимбаском. Постепенно Владимир услышал своего заступника:

– Негоже тебе, негоже… Малец еще! Да и кто тебе таккотлы почистит, посуду уберет?

– Не лезь!.. Хоть ты и боярин, но здесь распоряжаюсь я,княжья ключница! Мне все хозяйское добро доверено!

– Дура ты, – отозвался мужской голосбеззлобно. – Ты ж почти убила ребенка в злобе своей ненасытной!.. А другиечелядины ленивы.

Владимир ощутил, как острый носок сапога снова пнул его вбок, но уже не с такой силой. Ключница прорычала, как зверь:

– Не издохнет. У него, как у кошки, девять жизней.

Однако в ее голосе не было уверенности. Холодная тень сошлас его окровавленной спины, шаги удалились. Краем глаза он увидел человека,который вступился. Боярин Блуд! Раньше лишь скользил по нему мутным взором, незамечал, как и другую челядь. «Спасибо тебе, боярин… Останусь жить, все длятебя сделаю!»

Он с трудом подобрал под себя руки, попробовал подняться, носуставы в локтях подломились, рухнул лицом в теплую грязь из горячей пыли исвоей крови. Сверху на два голоса залились счастливые детские голоса. Вниз полетелиогрызки яблок, недоеденные груши.

В другое время он бы ухватил такой огрызок, жадно вонзил бызубы: голод терзает непрестанно, но сейчас сил хватило лишь на то, чтобыкое-как сесть. Голова кружилась, перед глазами плыло от сильного удара кулакомпо темени.

– Эй, – крикнул чистым, как весенний ручеек,голосом старший из благородных сыновей князя, Ярополк, – а ползком досвинарни, где твое место, сможешь?

– А он только так и может, – ответил второй, Олег.Его милое, как у девочки, личико брезгливо кривилось. – Он сам свин,только еще не подрос… Но воняет уже как от взрослого свина!

Оба захохотали. Владимир пытался встать, ноги дрожали. Сулицы во двор, сильно хромая, вошел Сувор, покачал головой. Владимир смотрел,как огромный воин приблизился, легко взял на руки, понес. Земля и небоколыхались, от воина шло надежное тепло. Владимир наконец позволил себесомлеть.

В себя пришел от боли и тишины. Женщины ушли на ночныепосиделки, в соседней челядной при свете лучин прядут и поют то веселые, тотоскливые песни. Холопы тоже ушли, челядная вдруг стала большой и страшной.Забившись на печи в дальний угол, он достал из-за пазухи заветный узелок изветхой грязной тряпицы. Он всю жизнь прятал его, сколько помнит, то за сараем,то за досками в конюшне, но сейчас день был особенно горек, и эта тряпица грелапальцы.

Узелок поддался нехотя, на ладонь выкатился тяжелыйперстень. На ободранной ладошке он казался особенно огромным, пугающим. Втяжелом кольце недобро поблескивал кроваво-красный камень. Вокруг него, какмуравьи, темнели волшебные значки. Его мать, которую он почти не помнит, тайкомпередала ему и еще сказала, что перстень когда-то принесет счастье.

– Волшебный, – прошептал он разбитымигубами, – чародейский… Скорее бы твои чары проснулись!.. Неужтообязательно надо стать взрослым?

Борясь со сном, он завязал волшебный перстень в узелок,сунул за пазуху. Сны пришли счастливые. Его перестали дразнить запечником,попелюшником, золушником, зато увидели, какой он сильный, умный и красивый…

А он всех обижальщиков сажает на пали, чтобы умирали долго,а оттуда в муках видели, как он победно скачет на красивом коне!

На другой день, когда он, закончив таскать воду на заднийдвор свиньям, носил воду лошадям, во двор тяжелым галопом ворвался огромныйвоин на тяжелом коне. Воин был в коническом шлеме, широкие булатные пластиныблестели поверх кольчужной рубашки из толстых колец, слева висел щит размером сдверь, справа торчал самый громадный меч, какой Владимир когда-либо видел.

Лицо воина было грозное, в шрамах. Синие глаза слегканавыкате смотрели холодно, предостерегающе. С ним словно ворвалась в спокойныймир грозовая туча с громами и молниями.

Он спрыгнул с неожиданной легкостью. Владимир едва успелпоймать поводья: голос всадника был густой, мощный.

– Поводи по двору. Запалишь – уши оборву.

Он весь был похож на медведя, вставшего на дыбы, –огромного, нечеловечески сильного, которого рассердить легко.

Владимир проводил его уважительным взглядом. Тот взбежал навысокое крыльцо, прыгая через две ступеньки, как легкий отрок. Спина у негобыла могучая, кольчуга едва вмещала тяжелые, как валуны, плечи.

– Сам знаю, – пробурчал Владимир, когда его никтоне мог услышать. – Ишь, ухи оборвет! Твои бы лешачьи ухи оборвать. Я лучшетебя знаю, как ходить за конем.

Он бежал рядом с жеребцом, удерживая повод и направляя покругу, оглаживал по мокрой дрожащей коже. Полузагнанное животное постепеннозамедляло бег, а когда перешел на шаг, еще сделал пару кругов и только тогдаповел в конюшню.

Сувор по обыкновению сидел на крылечке. За Владимиромнаблюдал из-под приспущенных век. Этот сын рабыни был самым быстрым средисверстников, самым работоспособным, усердным. С зари и до зари таскает воду,кормит коней и свиней, чистит за ними, разжигает очаги на поварне, рубит дрова,до блеска отскребывает закопченные котлы, моет посуду, перетаскивает столы илавки… Никогда не сидит без дела, и будь на то воля его, Сувора, то уже сейчасбы поменял с любым из высокородных княжичей. Хоть Ярополком, хоть Олегом, что исейчас важно наблюдают сверху через перила за происходящим во дворе.Разряженные, ухоженные, розовые, не умеющие без помощи кормилиц даже одеться!

Но не суждено юному Владимиру не то что подняться до уровнякняжичей, но даже приблизиться. Быть ему челядником, затеряться в отроках, бытьхолопом при дворе или гриднем!

– Иди сюда, сынок, – сказал он негромко, когдаВладимир показался в воротах конюшни. – Вижу, накормил и напоил боевогоконя… Начинаешь завоевывать не только коней, но и людей. Пусть кому-то не по нраву,но помню и тебе говорю: ты не только сын рабыни, но и сын грозного воителяСвятослава! В твоих жилах течет кровь не только русича, но и настоящего руса,завоевателя земель. Тебе учиться не только скакать на коне, но и держать топор.А доверят, то и меч! Ты не должен остаться в челяди. Пробивайся в дружинники.

У Владимира остановилось дыхание.

– Но кто научит?

– Я. Ты упорен, а я когда-то был знатным бойцом. Служилу ромеев, знаю, как выстоять супротив дюжины, как нападать и защищаться.