— Послушай, я ведь тебе уже все объяснил.

— Ты откладываешь этот момент до первой брачной ночи? Это обязательно?

— Да, ну или, по крайней мере, до назначения даты нашей свадьбы.

— Нашей свадьбы? Тебе не кажется, что у тебя несколько… ммм… средневековые взгляды? Это тоже из твоего прошлого, да?

На мгновение в его глазах отразилась боль, но затем взгляд снова стал непроницаемым.

— Да.

— Честно говоря, я не понимаю, почему ты хочешь жениться на мне. Ты ведь не любишь меня.

— А что, все твои подруги вышли замуж из-за каких-то мимолетных чувств, на которые нельзя полагаться?

— Нет, не все, — вынуждена была признать Элли. — Но я верю в силу этих, как ты говоришь, мимолетных чувств. И не хочу, чтобы у меня вместо семьи был деловой альянс.

— Ну что ты, — широко улыбнулся Сандор. — У нас будет нечто большее. Мы с тобой идеально подходим друг другу. И, думаю, тебе понравится моя мама.

— Я согласна жить с твоей мамой, но не уверена насчет ее сына, — произнесла Элли с горькой усмешкой.

— Так ты подумаешь над моим предложением? — начал Сандор, но тут же сам себя перебил: — Постой. Ну неужели ты не можешь решить сейчас? Я просто не верю, что ты не ожидала моего предложения, наверняка уже задумывалась над этим, и не один раз.

— Я не могу, — ответила Элли.

— Это… — в его глазах что-то мелькнуло, — из-за моего прошлого?

— Нет, Сандор. Я не сужу о людях по их происхождению.

— Хоть это радует, — как-то устало ответил он.

— Ты злишься на меня?

— Скорее я разочарован.

Разочарован? Это не причиняет ему боль, он просто разочарован. Ее отказ скорее раздражает этого самоуверенного типа, потому что все идет не по плану!

— Прости за вопрос, Сандор, но разве можно подходить к личной жизни с деловой логикой?

— А чем ты руководствуешься?

— Чувствами.

На красивом лице Сандора появилось отвращение.

Еще бы. Его ничем не проймешь.

Элли глубоко вздохнула и, пытаясь отвлечься, отпила воды. Наконец, решившись, сказала:

— Да, я знаю. Знаю, что для таких людей, как ты и мой отец, чувств не существует вообще. Но я другая. Мне нужно разобраться в себе, понять, что именно я чувствую. Дай мне время.

Повисла пауза. Напряженная, словно пульсирующая, тишина. Сандор пододвинул к ней футляр с кольцом и сказал, почти не открывая рта:

— Возьми. Позже поговорим об этом.

Элли не хотелось брать кольцо. А ведь Сандор и правда продумал все: если она возьмет кольцо, то, скорее всего, не сможет потом сказать «нет».

— Пусть лучше побудет у тебя.

— Нет, возьми!

— Даже если я скажу «нет»?

— Это кольцо сделано специально для тебя. Оно предназначено тебе независимо от того, что ты мне ответишь.

После такого Элли уже не могла не открыть футляр. Кольцо было потрясающе красивым: в центре — квадратный голубой камень кристальной чистоты, а с каждой стороны квадрата — по бриллианту чуть меньше размером.

— Какое красивое, — прошептала Элли.

— Как ты.

Элли тряхнула головой, будто пытаясь отогнать от себя пустые слова.

— Едва ли. Ты мне льстишь, я видела себя в зеркале и знаю, что это не так.

— У нас в Греции говорят: красота не в предмете, а в глазах смотрящего.

— Лестью ты не заставишь меня выйти замуж.

— Это не лесть, — почти прорычал Сандор. Вдруг его голос стал вкрадчивым. — Ты привлекательна. У тебя мягкие и женственные черты. А еще в тебе есть то, чего нет у многих, — доброта. И в этом ты похожа на мою мать. Вот в чем твоя красота.

Элли не знала, что ответить. В груди возникло тепло, и с каждым вдохом умиротворение растекалось по телу. Она чувствовала, что Сандор говорил искренне. Он действительно знал ее.

— Расскажи мне о своем детстве.

На лице Сандора отразилось не то удивление, не то испуг.

— А если не расскажу?

— Тогда я найду детектива, — ответила Элли и лучезарно улыбнулась, глядя на ошарашенного Сандора.

Первым засмеялся он, откинувшись на спинку стула и запрокинув голову. В его глазах появились дружелюбные огоньки.

— Я родился в Греции.

— Это я знаю. Дальше.

— Мы жили там у дедушки, пока мне не исполнилось десять.

— Мы?

— Я и моя мама. Она тогда и сама еще была ребенком.

— А твой отец?

— Не было отца.

Еще пару дней назад она бы не стала продолжать расспросы. Но пару дней назад он не предлагал ей выйти замуж.

— Что значит «не было»?

— Он был туристом из Америки. Приехал на несколько дней. К тому времени, как моя мама поняла, что беременна, он уже давно уехал. Она даже не узнала его фамилии.

— Как ей, наверно, было тяжело…

— Да, но могло быть и хуже. Мой дедушка не выгнал ее из дома, несмотря на позор.

— А бабушка?

— Она умерла за год до этого. Дедушка часто говорил: хорошо, что она этого не видит, иначе не вынесла бы позора. Но он все равно любил мою мать и заботился о ней.

Должно быть, Гера Кристофидес, мать Сандора, тогда была еще подростком, потому что сейчас ей едва за сорок, подумала Элли.

— Ей было шестнадцать. Дедушка простил ее, но он не простил того мужчину.

— Только негодяй может лишить невинности девушку, на которой не собирается жениться, да?

— Да. И во мне — кровь этого человека.

Наверно, эти слова он тоже часто слышал от дедушки.

— Если бы твой дед знал, что у него вырастет такой внук, он бы не говорил тебе подобных слов.

— Не в этом дело. Тот человек бросил маму и не вернулся. Ему было наплевать на нее!

— Да… но он вряд ли был намного старше. Может, тот парень просто не мог вернуться?

— В таком случае его мамочке следовало бы зашить ему штаны перед поездкой, — процедил Сандор.

— Глядя на тебя, не скажешь, что твой отец был безответственным.

— Все, что есть во мне хорошего, — от деда и матери.

— Не может быть, чтобы отец не дал тебе ничего хорошего.

Элли сама не знала, зачем спорила. Наверно, ей хотелось показать Сандору, что в жизни нельзя все делить на черное и белое, как ему внушили в детстве.

— Знаешь, все что ни случается, все к лучшему. Ведь если бы тогда твоя мама не встретила его, я бы не встретила тебя.