Бросок Кэри точен. “Покупатель” ударяется о парадную дверьСодерсонов и откатывается на коврик, но никто не выходит, чтобы взять газету.

Мэриэл принимает душ (второй раз за день, она ненавидиттакую жаркую погоду, когда не успеваешь смывать с себя липкий пот), Гэри водворе набивает гриль торфяными брикетами, словно собирается поджарить целоготеленка. На Гэри фартук с надписью: “Повара можно и поцеловать”. Жарить мясоеще рано, но готовиться к этому действу никогда не поздно. Посередине двора подбольшим цветастым зонтом стоит раскладной столик, на нем — переносной барСодерсона: банка с оливками, бутылка джина и бутылка вермута. Бутылка вермутаеще не распечатана. Перед ней стакан с двойным мартини. Гэри закладывает вгриль последний брикет, подходит к столу и допивает то, что оставалось встакане. Мартини он обожает, прикладывается к стакану достаточно часто и кчетырем часам может и отключиться. Обычно так и случается в те дни, когда емуне надо вести занятия. И нынешний день — не исключение.

— Отлично. — говорит Гэри. — переходим к следующему вопросуповестки дня. — После этого он приступает к приготовлению “мартини Содерсона”.Процесс состоит из трех этапов:

1) заполнить стакан на три четверти джином “Бомбей”:

2) добавить одну оливку:

3) чокнуться с нераспечатанной бутылкой вермута.

Среди обычных летних звуков: криков детей, гудениягазонокосилок, стрекотания насекомых — Гэри слышит перезвоны гитары писателя,нежные и чистые. Мелодию он ухватывает сразу и танцует под нее в тени зонта состаканом в руке, громко напевая: “Так поцелуй меня и улыбнись мне… Скажи, чтождал меня… Обними крепко, словно никогда не отпустишь”.

Хорошая песня, Гэри помнит ее еще с тех времен, когда уРидов, что живут через дом от него, близнецов не было и в помине. На мгновениеГэри задумывается о том, как скоротечно время, как быстро оно проносится мимо.Но грустные мысли в голове у Содерсона не задерживаются. Он делает изрядныйглоток, прикидывая, готов ли гриль к работе. Среди прочего он слышит и шумльющейся в душе воды и думает о Мэриэл. Сучка, конечно, но она не забываетследить за своим телом. Гэри думает о том, как Мэриэл намыливает грудь, круговымидвижениями лаская кончиками пальцев соски, чтобы они затвердели. Разумеется,ничего этого Мэриэл не делает, но такой образ отогнать трудно, а сам по себе онне уйдет. И Гэри воображает себя святым Георгием, но современным, живущим вдвадцатом столетии. Он оттрахает дракона вместо того, чтобы убить. Гэри ставитстакан на раскладной столик и направляется к дому.

О Господи, летнее время, веселое летнее время, как легкоживется в это время на Тополиной улице.

Кэри Риптон смотрит в зеркало заднего обзора, убеждается,что мостовая пуста, и переезжает на восточную сторону улицы, к дому Карверов.Дом мистера Маринвилла он пропускает, потому что в самом начале лета мистерМаринвилл дал ему пять долларов за то, чтобы он не снабжал его “Покупателем”.“Пожалуйста, Кэри, — в глазах мистера Маринвилла застыла мольба, — я не могучитать об открытии еще одного супермаркета или о распродаже в аптеке. Я простоумру, если это прочту”. Кэри абсолютно не понимает мистера Маринвилла, ночеловек он хороший, а пять баксов — это пять баксов.

Миссис Карвер открывает входную дверь, когда Кэри легонькобросает ей газету “Покупатель”. Она пытается поймать, но неудачно. МиссисКарвер заразительно смеется. Кэри смеется вместе с ней. У миссис Карвер нет нихватки, ни рефлексов Брэда Джозефсона, но женщина она симпатичная и оченьобщительная. Ее муж, в плавках и резиновых шлепанцах, моет автомобиль наподъездной дорожке. Краем глаза Кэри замечает, что Дэвид Карвер вытягиваетруку, наставляя на подростка палец. Тот отвечает тем же, и они притворяются, будтостреляют друг в друга. Кэри нравится эта игра. Дэвид Карвер работает на почте,и Кэри приходит к выводу, что он в отпуске. Мальчик дает себе зарок: если ужему придется работать с девяти до пяти, когда он вырастет (Кэри знает, что снекоторыми это случается, как диабет или почечная недостаточность), он никогдане будет проводить отпуск дома, тратя свободное время на мытье автомобиля.

“Да и автомобиля у меня не будет. — думает Кэри. — Куплюсебе мотоцикл. И не какой-то там японский. Большой старый “харлей-дэвидсон”.Вроде того, что стоит у мистера Маринвилла в гараже. Из американской стали”.

Кэри смотрит в зеркало заднего обзора и замечает что-тоярко-красное на Медвежьей улице, за домом Джозефсона, похоже, фургон,припаркованный на юго-западном углу перекрестка. Затем Кэри вновь пересекаетулицу и на сей раз оказывается перед домом номер 247, где живет Одри Уайлер.

Из всех домов улицы, в которых живут (а пустует только домстарика Хобарта, номер 242), этот единственный неухоженный. Маленький коттедж,который давно следовало бы покрасить. Не мешало бы и добавить гравия наподъездную дорожку. Над газоном вертится поливальная распылительная головка, нотрава тем не менее местами пожелтела и пожухла, такого нет ни на одной другойлужайке, даже перед домом Хобарта.

Она не знает, что одного полива недостаточно, думает Кэри,сунув руку в мешок за очередным свернутым в трубочку “Покупателем”. Ее муж зналнаверняка, но…

Тут до него доходит, что миссис Уайлер (Кэри полагает, что,обращаясь к вдовам, надо все равно говорить “миссис”) стоит за сетчатой дверью[10], и, хотя он видит только ее силуэт, ему становится как-то не по себе.На мгновение Кэри застывает на педалях, а когда бросает газету, его прицелсбивается. В результате “Покупатель” приземляется не на крыльцо, а на куст,растущий рядом. Кэри ругает себя последними словами, он напоминает себеразносчика газет из глупой кинокомедии, где какой-нибудь “Дейли Багль”забрасывается на крышу или в самую середину розового куста. В другой день (и вдругом доме) он мог бы слезть с велосипеда, вернуться, достать газету, положитьее на крыльцо, а может быть, с улыбкой отдать даме в руки. Но не сегодня. И нездесь. Что-то ему во всем этом определенно не нравится. Что-то в ее позе: онастоит понурившись, руки болтаются как плети. Похоже на игрушку, в которой селабатарейка. А может, дело не в этом. Кэри не может разглядеть ее, мешает сетка,но ему кажется, что миссис Уайлер до пояса голая и стоит в прихожей в однихлишь шортах. Стоит и смотрит на него.

Если так, то сексуального в этом ничего нет. Только мурашкибегут по коже.

И этот мальчишка, что живет с ней, ее племянник, от неготоже мурашки бегут по коже. Сет Гарланд или Гарин, что-то в этом роде. Онникогда ничего не говорит, даже если ты обращаешься к нему: “Эй, как поживаешь?Тебе тут нравится? Как по-твоему, “Индейцы” опять выиграют?” — лишь смотрит натебя глазами цвета тины. Смотрит так, как сегодня смотрит на него, Кэри эточувствует, миссис Уайлер. “Заходи ко мне в гостиную”, — сказал паук мухе. Вот такойу нее сейчас взгляд. Ее муж умер в прошлом году (как раз в то время, когда уХобартов случилась беда и они переехали), и людская молва утверждает, чтопричина — не несчастный случай. Люди говорят, что Херб Уайлер (онколлекционировал марки и однажды подарил Кэри старое пневматическое ружье)покончил с собой.