Опыт Ходжи Насреддина для целей такого рода книги, дорогойчитатель, к сожалению, также недостаточен, хотя и весьма поучителен. Нам сдетства известен анекдот про пьяницу, который ищет медяк, потерянный насоседней улице, в луже под фонарем на этой, «потому что здесь светлее», нодалеко не все знают, что это старая суфийская история. И такова незавиднаяучасть большинства творений этой древней философской традиции - остаться вистории, но не свершить желаемого. А дело в том, что эти истории, к сожалению,как сказал бы желающий показаться умным философ (кстати, вы никогда незадумывались, почему большинство поздних философов пытались казаться умными, аСократ прикидывался незнайкой?), - «закрыто-системны» - в них поставлена точка,и именно эта точка есть та преграда, которая не пускает нас в мир мысли автора.Окольный же ее путь - путь этой мысли - уже к нашему сознаванию - неоправданнодолог.

Семен Семеныч же фактически навязал мне иную технологию, зачто я ему, признаться, и благодарен. Эту технологию я именовал истиннымвопрошанием, поскольку, если мысль действительно индивидуальный, духовный итворческий акт, то чем, как ни глубоким и неторопливым самовопрошанием можнодостичь желаемых высот? Эта книжица - своеобразное изложение методологии открытойсистемы мировоззрения («философии») и мировосприятия («психологии»). Оную жеищут сейчас все здравомыслящие умы, но сложность последней заключается в том,что здесь недостаточно простой работы одного автора или же одного только чтениязаинтересовавшегося лица - здесь должно быть постоянное вопрошание со стороныобоих! Истинное вопрошание в открытой системе - это процесс, результат которогоне известен заранее, - это критерий, определяющий истинную научность.Современный человек (особенно начиная с г-на Гегеля), желая показатьизворотливость и гибкость своего ума, поступает иначе - он сначала придумываетответ, а потом, постольку-поскольку, подыскивает к нему вопрос, однако же этоне вопрошание, а интеллектуальное извращение.

Теперь о том, зачем тексты двух первых частей этого«самоучителя» озадачивают… В нашей обычной, натуральной, так сказать, жизни мыозадачиваемся лишь в преддверии шутки. Вспомни, как ты вслушиваешься всодержательную часть анекдота - постепенно сосредоточиваясь, все глубже и глубжепроникая в ситуацию, предлагаемую рассказчиком. Оригинальный же поворотизложения, то есть собственно сама шутка, или же, иначе, ее кульминация,подобно разрушению плотины, выпускает на волю скопившиеся в нас массывнутреннего, интеллектуального напряжения, что и доставляет нам чувствосиюминутной радости. Собственно ради этой сиюминутной радости мы и шутим.

Но, добрый мой читатель, разве же рационально только такимвот образом использовать эту нашу замечательную способность к интеллектуальномунапряжению? Разве же ни глупо отказываться от возможности использовать в святыхкорыстных целях эту нашу способность к такой вот потрясающей собранности иестественной, а не спекулятивно-риторической, интеллектуальной работе?!Помнится, Дмитрий Иванович Менделеев в подобной ситуации не зевал и сделал своепотрясающее открытие - в состоянии помрачения «формального сознания» (впрочем,надо признать, в этом преуспел не он один). Надо ли еще аргументироватьценность «озадачивания», тем более если оно, как я надеюсь, в отличие от коана,суфизма и Сократовского вопроса, технологично в отношении нашего современника?

И вот еще что (это на будущее): хоть я после каждогорассказа и задаю вопрос, для тебя, хороший мой читатель, это вовсе необязательно - вопрошание (а это основа философии) само родится, я полагаю, утебя внутри; в этом я уверен, так что заранее прошу прощения за своюдидактическую настойчивость. Я, как и проказник Сократ, знаю ответы набольшинство своих вопросов (что, впрочем, вовсе не значит, что мои вопросы подобнысократовским или что я имею наглость уподобить себя Сократу) и поэтому кое-гделукавлю. Но ведь я знаю только свои ответы и притом далеко не на все вопросы…Поэтому если кто-то предложит свой ответ на подобный вопрос - это воистинудорого стоит, а если кто-то найдет ответ там, где не нашел его автор, покрайней мере для меня, как для автора, это бесценно.

Теперь, кажется, все. Нет, еще одно. Наш загадочный СеменСеменыч любит отходить в мир иной, проще говоря - умирать от рассказа крассказу; надеюсь, что это не слишком расстроит тебя, ведь в конце концов онвозрождается вновь и вновь на каждой новой странице. (Причем надо заметить, чтопод «смертью» подчас скрывается любое другое действие… А Семен Семеныча тыможешь увидеть в собственном зеркале… Если ты осуществишь такую замену, топоймешь и мои вопросы.) Врачи, я знаю это по опыту, быстро привыкают к смерти.Но недаром говорят, что истина ближе всего к нам на смертном одре. Что, как несмерть, заставляет нас задуматься о жизни? Что, как не смерть, пробуждает нас ксостраданию?… Ты давно последний раз сочувствовал самому себе? Семен Семенычпоможет тебе своими экстравагантными выходками.

Ну что ж, теперь, по-моему, действительно все.

Читатель, если ты выдержал это вступление - я уверен в Тебе!С Твоей же стороны достаточно пока просто интереса. А если есть и то, и другое- я желаю Тебе доброго пути и смею надеяться, что грядущее путешествие неразочарует Тебя. Если же это действительно будет так - за это следуетблагодарить не меня, а, в первую очередь Семен Семеныча которому я и передаюбразды правления текстом. Сам я пока временно отлучусь, встретимся же мы, еслиТебе сия публикация до той поры не наскучит, в третьей части этого «собраниясочинений». Так что еще раз спасибо, всего доброго и до встречи!

Автор

Семен Семеныч был самым что ни на есть неудачником.Измученный и уставший от жизненной несправедливости, в приступе отчаяния онпроклял Бога:

-Будь Ты проклят!!! - гневно кричал Семен Семеныч,обращаясь к небесам, а напоследок даже плюнул в эти небеса от всего своеготяжелого сердца.

Плюнул и в тот же момент насмерть перепугался: «Как я мог?!»Парализованный от ужаса Семен Семеныч замер под небесами с запрокинутой вверхголовой… И тут густой плевок упал с небес аккурат на его лицо.

- Знаю, знаю теперь, что есть Ты, Господи! - в приступевосторга, утираясь, кричал Семен Семеныч разверзтым небесам. - Поделом,Господи, поделом мне! Как я мог сомневаться?! Прости, прости меня, Господи!

Знакомьтесь, это Семен Семеныч…

* * *

Семен Семеныча спросили:

- Что такое философия?

- Диалог, - ответил Семен Семеныч.

- Так что получается, что мы с вами уже прямо сейчас ифилософствуем?… - удивился спрашивавший.

- А вам непременно Канта с Гегелем подавай, лицемеры! -Семен Семеныч был в отчаянии и, видимо, потому застрелился.

Ради философии стоило бы от нее отказаться, не правда ли?

* * *

Семен Семеныч засиделся за книгами, а его жена ужаснорасстроилась по этому поводу.