— Наверное, я был циником до того, как снял свой первыйфильм, — неохотно признался он и, не в силах больше выдерживать этот своеобразныймолчаливый напор с ее стороны, добавил, сконфуженно ухмыляясь:

— А теперь перестань смотреть на меня как на последнего ослаи задавай свой следующий вопрос. Кто у нас на очереди?

Вознаградив его за мужество одной из своих сногсшибательныхулыбок, Джулия послушно вернулась к карточкам:

— Томми Ньютон.

— Какого черта Томми было убивать Рейчел или Остина?

— Может быть, он просто хотел навсегда избавиться от тебя, иэто убийство было лишь средством достижения цели. Ты же сам говорил, что онработал помощником режиссера в нескольких твоих фильмах. Может быть, ему простонадоело вечно играть вторую скрипку и находиться в тени великого ЗахарияБенедикта?

— Джулия, — терпеливо начал объяснять ей Зак, — начнем стого, что у Томми впереди была блестящая карьера режиссера и он прекрасно обэтом знал. Так же, как и я. Он очень хотел работать вместе со всеми над«Судьбой».

— Но…

— А во-вторых, — сухо добавил Зак, — он был влюблен в потенциальнуюжертву убийства и никогда бы не стал подменять холостые патроны настоящими.

— Почему же ты не сказал мне об этом раньше? Ведь если онбыл влюблен в Рейчел…

— Он не был в нее влюблен.

— Но ты же сам только что сказал…

— Он был влюблен в Остина.

— Что?

— Томми — голубой.

Некоторое время Джулия была настолько потрясена, что никакне могла прийти в себя. Но наконец ей это удалось, и она взяла со стола третьюкарточку.

— Эмили Макдэниелс. Ты говорил, что она очень многим обязанатебе — сначала ты вдохнул новую жизнь в ее затухающую карьеру, а потом дал однуиз ведущих ролей в «Судьбе». Она знает тебя практически с самого детства, и тысам говорил, что вы очень много времени проводили вместе во время работы надэтим фильмом. Дети — особенно девочки-подростки — могут необыкновенно сильнопривязываться к взрослому мужчине, который является для них авторитетом. Вполневозможно, что она решила, что влюблена в тебя. Может быть, она предполагала,что если ей удастся устранить Рейчел, то ты ответишь на ее чувства.

Зак насмешливо хмыкнул, но когда заговорил о девочке, егоголос потеплел:

— Эмили было тогда шестнадцать лет. После тебя — это самаяпрекрасная и достойная представительница вашего пола, которую я когда-либо встречалв своей жизни. Этот ребенок ни за что на свете не сделал бы ничего такого, чтомогло бы причинить мне неприятности. Но даже если допустить, что ты права и онадействительно была влюблена в меня и ревновала к Рейчел, у нее не было нималейшего повода убивать мою жену, так как все члены съемочной группы знали,что Рейчел собирается разводиться со мной и выходить замуж за Остина.

— А если допустить, что она настолько возненавидела Рейчелза унижение, которому та подвергла тебя накануне, что решила таким образомотомстить ей?

— И все равно ничего не получается. Потому что Эмили былауверена, что первой будет стрелять Рейчел, а не Остин. Так было написано всценарии.

— Тогда почему бы нам не предположить, что намеченнойжертвой был именно Тони Остин, и не исходить из этого?

— Этого мы тоже предположить не можем, потому что, как я ужетебе говорил, я неоднократно делал пометки в сценарии, из которых явствовало,что последовательность выстрелов, возможно, будет изменена. Эти пометки могвидеть кто угодно, потому что сценарий постоянно лежал чуть ли не на самомвидном месте. Правда, когда перед судом мои адвокаты опросили всех членовсъемочной группы, никто не признался, что знал о возможных изменениях.

— Но давай все-таки предположим, что намеченной жертвой былТони Остин. Даже если это так, то все равно убийцей может быть Эмили. Она моглапрезирать и ненавидеть Остина за то, что у него была интрижка с твоей женой, зато, что…

— Эмили Макдэниелс, — решительно перебил ее Зак, — никого неубивала. Точка. Она просто не способна на это. Так же, как и ты. — Внезапно онсообразил, что именно на нижних четырех карточках были написаны имена основных«подозреваемых», и испытал огромное облегчение от того, что эта тягостнаябеседа наконец-то близится к завершению. Склонив голову набок, Зак с улыбкойпоинтересовался:

— И чье же имя стоит на последней карточке в нижнем ряду?

Джулия метнула на него страдальческий взгляд и неохотноответила:

— Тони Остина.

Улыбка сбежала с лица Зака. Он зарылся лицом в ладони, какбудто с помощью этого можно было унять ту смертельную ненависть, котораявспыхивала у него внутри каждый раз при мысли о Тони Остине.

— Я думаю, что это сделал Остин. — Зак поднял голову, ноДжулии показалось, что он настолько поглощен собственными мыслями, что не видитничего вокруг. — Нет, черт побери, я знаю, что Рейчел убил этот подонок, причемспециально так, чтобы подставить меня. Когда-нибудь, если я, конечно, доживу доэтого момента, ., Джулия поежилась от той ненависти, которая прозвучала всловах Зака.

— Но ведь ты сам говорил, что у Остина не было за душой ницента, — торопливо перебила она. — Таким образом, убив Рейчел до того, как онаполучила развод и причитающуюся ей часть денег, он тем самым лишал себя шансаналожить лапу на эти средства после женитьбы.

— Он был наркоманом. Кто может знать, что происходит в башкеу этих придурков?

— Да, но наркотики — довольно дорогое удовольствие. В такомслучае желание как можно скорее получить необходимые деньги для удовлетворенияпотребности в наркотиках должно было стать основным и доминировать над всемиостальными.

— Поверь, я размышлял об этом побольше твоего, — довольнорезко ответил Зак, но, увидев бледное и озабоченное личико Джулии, тотчас жераскаялся в собственной грубости. Поднявшись с дивана, он протянул ей руку имягко сказал:

— Давай на некоторое время отложим наше расследование ирешим, что делать с оставшейся частью вечера.

Обидевшись на его последнюю вспышку, Джулия уже собираласьбыло огрызнуться, но вовремя подавила эту инстинктивную реакцию, напомнив себе,что то, что произошло прошлой ночью, больше не должно повториться. Никогда.

Десять минут спустя она сидела на табурете за кухоннойстойкой и смеялась, потому что они никак не могли решить, что же именно имделать сегодняшним вечером.