(на Восточном фронте), так же как были разбиты Германия и Австро-Венгрия (на Западном фронте), что привело к заключению Версальского мира. Вопреки распространенной точке зрения европейская послевоенная система безопасности развалилась не из-за своей бесхребетности или ошибок. Версальская система стала возможной лишь благодаря одновременному краху Российской и Германской империй, и она достигла бы успеха лишь в том случае, если бы ни Германия, ни Россия никогда не возродились как сильные державы. Англия фактически признавала нестабильность Версальского мира, так как, не сумев прийти к modus vivendi с сильной Германией до Великой войны, она на протяжении всего послевоенного периода пыталась как-то уладить свои разногласия с ней. Парии Версальской системы — Германия и Советский Союз наладили секретное военное сотрудничество. Как мы увидим, впоследствии, в 1933 году у руля великого государства, которым восхищался Сталин, встал Гитлер. Жизнь обоих диктаторов, как отмечал биограф Алан Баллок, шла параллельными курсами. Но в конечном счете судьбоносную роль сыграло их пересечение: двух этих очень разных людей с периферии российской державы и германской державы соответственно, самым жестоким образом возвращавших к жизни и перестраивавших свои страны, тянуло друг к другу — сперва неосознанно, а затем и вполне сознательно. Не один лишь немецкий народ дожидался появления Гитлера.

Несколько слов об источниках

Темой книги являются авторитарная власть, принуждение, манипуляция социальными противоречиями, изобретение мнимых врагов и институционализированные злоупотребления, но она основывается на изучении фактов. После Сталина осталось колоссальное собрание исторических документов. Его сохранившийся личный архив (фонд 558) существует в двух частях, в настоящее время объединенных в одну. Первые десять разделов (по терминологии российских архивов, описей) состоят из материалов, систематически поступавших из его собственного и других архивов в связи с работой над биографией Сталина в Институте Маркса — Энгельса — Ленина (ныне РГАСПИ), которую планировалось завершить к 60-летию Сталина, отмечавшемуся в 1939 году. Эти материалы включают его личные фотоальбомы, переписку и посвященные ему воспоминания. Книги из личной библиотеки Сталина (опись 4) были добавлены в фонд после его смерти. Более ценная вторая часть включает только один обширный раздел (опись 11), представляющий собой личный рабочий архив Сталина, который хранился в «особом секторе» аппарата, впоследствии преобразованном в Архив Политбюро (ныне Архив Президента РФ), но был передан в РГАСПИ в 1998–1999 годах. Решение о том, что хранить в своем рабочем архиве, принимал сам Сталин, но эти материалы не всегда показывают его в самом выгодном свете; напротив, многие хранившиеся им документы демонстрируют его политические ошибки и неоправданную жестокость по отношению как к противникам, так и к сторонникам (которые, несмотря на свои собственные преступления, порой предстают людьми, достойными сочувствия). Часть личного архива Сталина — какая именно, невозможно сказать, — была уничтожена им самим и другими. Например, известно, что он делал заметки в двух блокнотах — черном (по техническим вопросам) и красном (по кадровым вопросам), — но из этих блокнотов пока было обнаружено лишь несколько страниц. Также до сих пор не всплыли папки с компроматом на тех, кто входил в его ближайшее окружение, которые, как считается, хранились либо в сейфе в кремлевском кабинете Сталина, либо в шкафу на Ближней даче. Мы дождались публикации бесценных журналов посещений Сталина в двух его кабинетах (на Старой площади и в Кремле), но журналы посещений Сталина на его московской даче так и не изданы, и есть опасения, что они были утрачены или сданы в макулатуру. Пропало огромное сталинское собрание звуковых записей, а библиотека Сталина в основном разошлась по рукам. Тем не менее объем материалов, уцелевших и ставших доступными, поражает воображение.

В нашем распоряжении имеется не только личный архив Сталина, но и колоссальные партийные и государственные архивы из столицы и регионов, в то же время в сфере иностранных дел мы можем обратиться и к архивам других государств. Несмотря на то что в случае Сталина у нас не имеется ни аналога Mein Kampf, ни зафиксированных «застольных бесед», ни заслуживающих доверия мемуаров любовниц, нам доступна обширная переписка, которую Сталин вел во время отпусков в Сочи и Гагре, отправляя подробные указания тем, кто от его имени занимался текущими делами в столице. Кроме того, указания Сталина записывали многие его подручные — начальник кинопромышленности, глава Коминтерна, стенографист правительства — в режиме реального времени. Мемуары последующих лет, в ряде случаев весьма разоблачительные, дополняют архивные материалы и порой дают к ним ключ. С целью последующего распространения в качестве указаний стенографировались все партийные съезды, большинство выступлений Сталина на приемах в Кремле и некоторые важнейшие заседания Политбюро и Центрального Комитета. Превосходным источником, позволяющим проникнуть в мысли Сталина, служит центральная печать, находившаяся под его жестким контролем. Архивы советской тайной полиции, контрразведки и управления охраны по-прежнему почти целиком закрыты, а к архивам вооруженных сил и внешнеполитического ведомства доступ может быть сильно затруднен, но этими учреждениями выпущено огромное число сборников документов, а исследователи, которым был предоставлен необычайно широкий доступ к архивам, включая материалы советской тайной полиции, издают монографии с обширными цитатами. Кроме того, существует сканирование, позволяющее без особого шума делиться документами. Таким образом, корпус фактов и свидетельств при всей его неполноте все же невероятно обширен.

С этими материалами работали многие исследователи, и настоящий том многим обязан превосходным работам Р. У. Дэвиса (экономика), Олега Хлевнюка (партийно-государственный аппарат), Владимира Хаустова (тайная полиция), Мэтью Лено (события, связанные с Сергеем Кировым), Владимира Невежина (представление о советском государстве как о великой державе), Адама Туза (большая стратегия нацистской Германии), Габриэля Городецкого (британский истеблишмент и внешняя политика Сталина) и многих других авторов, упоминаемых в примечаниях.

Невозможно выразить словами, насколько улучшилась эта книга стараниями моего американского редактора Скотта Мойерса, как и всей команды из издательства Penguin. Ему же, а также моему агенту Эндрю Уайли моя книга вообще обязана выходом в свет. Также заслуживают упоминания доброта и проницательность многих других людей, их слишком много, чтобы иметь возможность перечислить здесь. Да позволено мне будет выразить благодарность им всем, особенно архивистам, библиотекарям и моим коллегам-историкам из России. Олег Будницкий устроил меня младшим научным сотрудником в свой Международный центр истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий при Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики» в Москве. Кроме того, огромную пользу мне принесла работа в Институте Гувера при Стэнфордском университете, чьи библиотека и архив содержат невероятные сокровища, и я глубоко благодарен их директору Эрику Уокину. Но прежде всего я обязан Принстонскому университету, благодаря которому мне на протяжении большей части трех десятилетий доставались замечательные