Его не очень-то интересовали симпатичные девушки, похожие навсех остальных симпатичных девушек, он предпочел бы какую-нибудь отличающуюсяот всех других. И тут рядом с ним на диван из искусственной кожи, покрытыйпластиковой пленкой, присела некая особа. Лицо ее тотчас же привлекло еговнимание, и не потому, что оно было каким-то необыкновенным, а потому, чтопоказалось ему знакомым. Он уже видел эту женщину прежде. Он не мог вспомнить,где и когда, но ее лицо определенно было ему знакомо. Ей, вероятно, лет двадцатьпять – двадцать шесть, подумал он. Тонкий, орлиный нос, черные густые волосы доплеч. В руках у нее был журнал, но она не раскрыла его, а с нескрываемымлюбопытством уставилась на сэра Стэффорда. Внезапно она заговорила. Голос ееоказался низким, как у мужчины, с едва заметным иностранным акцентом:

– Могу я с вами поговорить?

Он изучал ее какое-то мгновение, прежде чем ответить. «Нет,– решил он, – это не то, что можно было бы предположить, она не хочет меняподцепить. Это что-то другое».

– Собственно, почему бы и нет? Делать все равно нечего.

– Туман, – заметила женщина. – Туман в Женеве, может быть,туман в Лондоне. Везде туман. Я не знаю, что мне делать.

– О, вы напрасно беспокоитесь, – успокоил он ее, –куда-нибудь они вас доставят. Они, знаете ли, довольно хорошо работают. Куда вынаправляетесь?

– Я летела в Женеву.

– Что ж, по-видимому, в конце концов вы туда попадете.

– Я должна попасть туда сейчас. Если я улечу в Женеву, всебудет в порядке. Меня там встретят, и я буду в безопасности.

– В безопасности? – Он слегка улыбнулся.

– «Безопасность» – это слово из нескольких букв, но это нето слово, которое в наши дни кого-то волнует. И все же оно может значить оченьмного, например для меня. Видите ли, если я не попаду в Женеву, если мнепридется остаться здесь или лететь тем же самолетом в Лондон, не приняв никакихмер, меня убьют. – Она внимательно посмотрела ему в глаза. – По-моему, вы мнене верите.

– Боюсь, что нет.

– Это правда. Людей убивают. Убивают каждый день.

– Кто хочет вас убить?

– Разве это имеет значение?

– Для меня – нет.

– Вы можете поверить мне, если пожелаете. Я говорю правду.Мне нужна помощь. Помогите мне невредимой добраться до Лондона.

– И почему же вы обратились именно ко мне?

– Потому что мне кажется, вы кое-что знаете о смерти. Вы сней знакомы и, возможно, даже видели ее.

Он внимательно взглянул на нее и снова отвел глаза.

– Есть еще причины?

– Есть. Вот это. – Она протянула узкую смуглую руку икоснулась складок его просторного плаща. – Это, – повторила она.

Впервые за время разговора он почувствовал интерес:

– И что вы хотите этим сказать?

– Он необычный, особенный. Это не то, что носят все.

– Верно подмечено. Ну а если это одна из моих причуд?

– Это причуда, которая может мне пригодиться.

– Что вы имеете в виду?

– У меня к вам просьба. Возможно, вы откажетесь, но, можетбыть, и нет, потому что мне кажется, что вы – мужчина, который готов рискнуть,так же, как я – женщина, которая рискует.

– Слушаю вас, – согласился он, чуть улыбнувшись.

– Я хочу попросить у вас плащ, ваш паспорт и ваш авиабилет.Скоро, минут, скажем, через двадцать, объявят посадку на Лондон. С вашимпаспортом и в вашем плаще я полечу в Лондон и избегну смерти.

– Вы хотите сказать, что будете выдавать себя за меня? Милаядевушка…

Она открыла сумочку и достала оттуда маленькое квадратноезеркальце.

– Взгляните сюда. Посмотрите на меня, а потом на себя.

И тут он наконец понял, кого она ему напоминала: его сеструПамелу, умершую лет двадцать назад. Они с ней всегда были очень похожи. ЛицоПамелы было мужественным, а его – немного женственным, особенно в детстве. Носыу обоих были с горбинкой, одинаковый изгиб бровей, одна и та же чуть кривоватаяулыбка. Памела была пяти футов ростом, а он – пяти футов десяти дюймов. Онвзглянул на женщину, возвращая ей зеркальце.

– Вы хотите сказать, что мы с вами похожи? Но, милаядевушка, это сходство не обманет тех, кто знает меня или вас.

– Конечно, не обманет. Неужели вы не понимаете? Этого и нетребуется! Я путешествую в брюках, на вас до сих пор был капюшон. Все, что мненужно сделать, – это обрезать волосы, завернуть в газету и выбросить в урну.Потом я надену ваш бурнус, у меня будут ваш посадочный талон, билет и паспорт.Если в самолете нет никого из ваших знакомых, а я полагаю, что нет, иначе они свами уже заговорили бы, то я спокойно сойду за вас. Когда потребуется, япредъявлю ваш паспорт, капюшон снимать не буду, чтобы были видны только нос,глаза и рот. Когда самолет совершит посадку, я смогу спокойно уйти, потому что никтоне будет знать, что я на нем прилетела. Я тихо уйду и растворюсь в лондонскойтолпе.

– А мне что прикажете делать? – иронично осведомился сэрСтэффорд.

– У меня есть предложение, если у вас хватит смелости егопринять.

– Давайте. Обожаю выслушивать предложения!

– Сейчас вы встанете и пойдете к киоску – купить журнал, илигазету, или какой-нибудь сувенир. Плащ вы оставите здесь. Вернувшись спокупкой, вы сядете где-нибудь в другом месте: скажем, в углу вон того дивананапротив. Там будет вот этот же самый стакан, а в нем кое-что, от чего вызаснете.

– И что дальше?

– Скажем, вас обворуют. Кто-то добавит вам в пиво снотворноеи похитит у вас бумажник – словом, что-то в этом роде. Вы заявите ослучившемся: мол, у вас украли паспорт и вещи. Вашу личность очень быстроустановят.

– Вы знаете, кто я? Я хочу сказать, вам известно, как менязовут?

– Пока нет, я ведь еще не видела вашего паспорта. Я понятияне имею, кто вы такой.

– И все же вы заявляете, что мою личность легко установить?

– Я хорошо разбираюсь в людях и вижу, кто важная персона, акто нет. Вы – важная персона.

– А почему я должен все это делать?

– Хотя бы для того, чтобы спасти другому жизнь.

– Не слишком ли причудлива ваша история?