– Я тебя не понимаю. Откуда это уныние?

– Ну, мне просто интересно – ты ведь простишь моюбестактность, правда? Я хочу спросить, ты ничего не натворил такого, чтоспособно замарать твою репутацию?

– Я?! – изумился сэр Стэффорд.

– Ну, ты ведь себя знаешь, Стэфф. Ты любишь иногда датьлюдям встряхнуться.

– Последнее время я вел себя безупречно, – возразил сэрСтэффорд. – А что такого ты обо мне слышал?

– Говорят, у тебя возникли какие-то неприятности на обратномпути.

– Да? И от кого ты это слышал?

– Видишь ли, я встретил старого Картисона.

– Жуткий старый зануда, вечно выдумывает то, чего не было.

– Да, я знаю. Но он просто сказал, что не помню кто, вродебы Винтертон, думает, что ты что-то натворил.

– Натворил? К сожалению, нет.

– Где-то ведется шпионаж, и его беспокоят некоторые люди.

– Они что, принимают меня за очередного Филби?

– Видишь ли, ты иногда позволяешь себе весьманеблагоразумные высказывания, да и шутки твои бывают неудачными.

– Иногда очень трудно удержаться, – последовал ответ. – Этиполитики и дипломаты все такие многозначительно напыщенные, что хочется поройих взбодрить.

– Старик, у тебя крайне извращенное чувство юмора. Правда. Яиногда за тебя беспокоюсь. Тебе хотели задать несколько вопросов о том, чтопроизошло, когда ты летел домой, и, кажется, сложилось впечатление, что ты… ну,что ты отвечал не вполне искренне.

– Ах вот оно что! Занятно. Пожалуй, мне придется кое-чтопредпринять.

– Только избегай опрометчивых действий.

– Должен же я иногда поразвлечься!

– Послушай, старина, я надеюсь, ты не собираешься загубитьсобственную карьеру во имя своей неистребимой жажды юмора?

– Я уже почти пришел к выводу, что нет ничего скучнеекарьеры.

– Знаю, знаю. Ты всегда придерживался такой точки зрения и,знаешь ли, не так уж и продвинулся в своей карьере, как следовало бы. А ведькогда-то у тебя были шансы попасть в Вену! Смотреть противно, как ты сам всесебе портишь.

– Поверь мне, я веду себя предельно рассудительно идобропорядочно, – заверил приятеля сэр Стэффорд Най и добавил: – Не волнуйся,Эрик. Ты хороший друг, но, честное слово, я не повинен в каких-либо забавах илииграх.

Эрик с сомнением покачал головой.

Вечер был прекрасен. Сэр Стэффорд пошел домой пешком черезГрин-парк. Переходя улицу в Бердкейдж-Уок, он чуть было не попал под вылетевшуюпрямо на него машину. Сэр Стэффорд был человеком спортивным и успел в одинпрыжок оказаться на тротуаре. Машина скрылась из виду. Сэр Стэффорд постоялнемного в задумчивости: он готов был поклясться, что водитель намеренно пыталсяего сбить. Любопытная история. Сначала обыскали его квартиру, а теперь и егосамого чуть не угробили. Возможно, это всего лишь случайное совпадение. И всеже в своей жизни, часть которой прошла в диких местах и среди диких людей, сэрСтэффорд Най не раз встречался с опасностью, ему были знакомы, так сказать, еевкус и запах. Сейчас он снова почувствовал ее. Кто-то явно охотится за ним, нопочему? Насколько он понимал, вроде бы нигде не высовывался. Очень странно.

Сэр Стэффорд вошел в квартиру и поднял с пола почту. Ничегоособенного, пара счетов и журнал «Лайфбоут», в котором он время от временипечатался. Он бросил счета на стол и снял обертку с журнала. Погруженный в своимысли, он принялся рассеянно листать журнал и внезапно замер от удивления:между страницами, приклеенный липкой лентой, красовался его собственныйпаспорт, возвращенный таким странным способом. Он отодрал липкую ленту и раскрылпаспорт. Последний штамп свидетельствовал о его вчерашнем прибытии в Хитроу.Незнакомка, воспользовавшаяся его паспортом, жива и невредима, благополучнодобралась до Англии и теперь вернула его. Где она теперь, хотелось бы знать?

Интересно, увидит ли он ее еще когда-нибудь? Кто она такая,куда исчезла и почему? У него было такое чувство, словно он ждал начала ипонимал, что первый акт еще не окончен. Что, собственно, он видел? Старомоднуюодноактную пьесу, исполняемую перед началом основного спектакля: некая девушка,изъявившая нелепое желание выдать себя за мужчину, благополучно прошлапаспортный контроль в Хитроу и, выйдя из аэропорта, затерялась в Лондоне. Нет,вряд ли он когда-либо с нею встретится. Это выводило его из себя. Он и сам непонимал, зачем, собственно, ему так необходимо ее увидеть: она была не так уж ихороша собой, ничего особенного. Хотя нет, это не совсем так: она была именноособенной, иначе ей не удалось бы без особых усилий, без неприкрытого женскогококетства, лишь простой просьбой о помощи убедить его сделать то, что онсделал. И она намекнула ему, что разбирается в людях и признала в нем человека,готового пойти на риск, чтобы помочь ближнему. «А ведь я и вправду рисковал, –подумал сэр Стэффорд. – Она могла бросить мне в стакан с пивом все, что угодно,и если бы пожелала, то в том дальнем углу зала ожидания нашли бы мой хладныйтруп. А если она разбиралась в лекарствах, а она, несомненно, в нихразбиралась, то мою смерть объяснили бы сердечным приступом из-за высокогодавления или еще чего-нибудь. Ладно, что толку думать об этом?» Скорее всего,он ее больше не увидит, и эта мысль вызывала у него досаду.

Да, он был раздосадован, и это ему не нравилось. Онразмышлял на эту тему несколько минут, затем написал объявление для троекратнойпубликации в газете:

«Пассажир, прибывший во Франкфурт 3 ноября. Прошу связатьсяс лондонским попутчиком».

Больше ничего. Либо она объявится, либо нет. Если этообъявление попадется ей на глаза, она поймет, кто его дал. Она воспользоваласьего паспортом и знает, как его зовут, и смогла выяснить его адрес. Может быть,она свяжется с ним, а может, нет. Скорее всего, нет. А если так, то прологостанется прологом, глупой одноактной пьесой для развлечения опоздавшихзрителей, ожидающих начала главного спектакля. Такие пьески были в моде довойны. По всей вероятности, она не объявится – просто потому, что сделала то,зачем приезжала в Лондон, и уже покинула Англию, улетела в Женеву, или наБлижний Восток, или в Китай, или в Южную Америку, или в Соединенные Штаты. «Апочему, – подумал сэр Стэффорд, – я вспомнил Южную Америку? Почему-то ведьвспомнил, хотя никто не упоминал о Южной Америке, кроме разве что Хоршема. Идаже тот всего лишь сказал о ней мимоходом».

На следующее утро, отнеся объявление в газету и неторопливымшагом возвращаясь домой через парк Сент-Джеймс, он вдруг заметил осенние цветы– длинноногие чопорные хризантемы с золотисто-бронзовыми шапками. До негодонесся их аромат, похожий, как ему всегда казалось, на запах козы, он напомнилему о склонах холмов в Греции. Надо не забыть просмотреть колонку частныхобъявлений. Нет, пока еще рано, пройдет по крайней мере два-три дня, прежде чемопубликуют его объявление и кто-нибудь сможет поместить в той же газете ответ.И если ответ появится, то никак нельзя его прозевать, должен же он, в концеконцов, знать, что происходит на самом деле!