Началось все с того, что учебный год подходит кконцу, на дворе отличная погода, 9 "Б" единогласно решил прогу­лятьфизику, поскольку это два первых урока в пятницу, и настроение совсемнерабочее, и только одна Наташа отказалась идти со всеми. И тогда Надя вслучайной тишине громко объявила о том, что у ее подруги роман с учителем. Этислова услышала и проходящая по коридору классная руководительница. Наташа всеотрицала, но учительница прямо при всех выяснила подробности у Нади и сразупошла в учительскую - звонить Наташиной маме на работу.

А сейчас Наташа вспомнила о Карене. Где он? Чтоделает? Она уже давно не встречала его, даже когда часами болтала с Надей водворе; ничего о нем не слышала и в какой-то сте­пени жалела об этом... Девушкав глубине души до сих пор хотела встретить его на улице и, как в старые добрыевре­мена, рассказать ему о своей школьной жизни; поведать о четверке, которуюей сегодня поставила эта противная хи­мичка; пожаловаться, как сильно болятмышцы после вчерашней физкультуры...

Она шла по своей родной улице, не замечаявокруг ничего. Да ей здесь уже нечего было замечать - она знала каждый камешек,каждое дерево... Наташа машинально перешагивала через ямки на тротуаре, шла попамяти...

Мамино лицо выражало такое негодование, что Наташезахотелось спросить, не выпадут ли у мамы зубы оттого, что она так сильносжимает челюсти.

-- Где ты шлялась?! -- прямо с порога колкозазвенел мамин голос. -- Ты знаешь, сколько времени? Я тебя с обеда жду, сработы отпросилась, а ты шаболдаешься где-то, небось, со своим новоявленнымпарнем?!

Наташа отвернулась. Жаль, что родителей невыбирают. Ведь сейчас, как никогда раньше, необходима мамина поддержка...Сказала нарочито тихо, чтобы подчеркнуть то, что мама необоснованно повышаетголос:

-- Если будешь так со мной разговаривать, то неузнаешь, ни где я была, ни с кем.

-- Ты не заслуживаешь другого тона! -- завопилаженщина. -- Подстилка! У тебя совсем своей головы на плечах нет?

-- Мы любим друг друга! -- снова тихо пыталасьобъяснить девушка. Но на сей раз тихо из-за впечатления от оскорблений.

-- Бестолковая! Мужику под тридцатник, а онлюбит малолетку! Так не бывает, поверь! Он развлекается с тобой, извращенец, апотом наиграется и бросит!

Девушка старалась глубоко дышать, чтобы неподдаваться маминому настроению. Пыталась, как учил ее Максим, не придаватьособого значения маминым словам, но это получалось плохо. Нет, она не верила вэти разоблачительные доводы. Просто она очень чувствительная, и было до болиобидно слышать такое в свой адрес и в адрес Максима. Скрестив руки на груди,незаметно ущипнула себя, чтобы не расплакаться. Набрав в легкие побольшевоздуха, прошептала:

-- Ты с ним не знакома, как ты можешь делатьвыводы?

-- Все они одинаковые!

-- Он хороший человек!

-- Ага! Все они хорошие. До поры до времени.

Наташа, не в силах больше слушать этот бред,попыталась уйти к себе в комнату, но мама грубо схватила ее за локоть и,развернув к себе, приказала:

-- Так! Больше чтоб никаких встреч не было!Чтоб после школы сидела дома, ясно?! Я не хочу, чтобы моя дочь в пятнадцать летстала шлюхой.

Вспомнилась фиолетовая ссадина на подбородке,которая не так давно ей досталась от мамы. "Не плакать, не плакать, неплакать", -- вертелось в голове и напрягалось во всех возможных мышцах.Из-за нервных переживаний Наташа вдруг бесконтрольно закричала:

-- Отстань! Это моя жизнь! Я не хочувыслушивать подобные слова!

-- У тебя нет выбора - пока ты живешь в моейквартире, будешь выслушивать все, что я тебе говорю!

-- Тогда я уйду. Вместе нам жить нельзя, иначея просто убью тебя!

Мама в гневе стиснула зубы и прошептала:

-- Убирайся! Иди к своему мужику и посмотришь,насколько ты ему нужна! Переночуешь где-нибудь на скамейке и припрешься домой,как шелковая!

-- Уж лучше на скамейке, чем с такой семьей! --выла девчонка.

Наташа забежала к себе в комнату, схватиланедавно полученный паспорт и закрыла за собой снаружи входную дверь, крикнувнапоследок на весь подъезд душераздирающим воплем:

-- Я тебя ненавижу!

Пусть это будет день начала новой жизни.Хотелось что-то мудро обдумать, но все происходящее казалось таким нереальным,что расплывалось не только в мыслях, но и в глазах. Это назревающие,сдерживаемые слезы. Сейчас не время плакать. Стояла в телефонной будке возлевокзала, холод­ными дрожащими пальцами пытаясь набрать номер Максима. Занято.Пошел дождь. Зонт забыла дома. Денег, которые она нашла в кармане джинсов, набилет до Ростова, где жили их родственники, не хватало. Оказывается, билеты напоезд так дорого стоят... На том конце провода мужской голос ответил:"Алло".

-- Максим, я на вокзале... -- прошептала емуневнятно и расплакалась. -- Я ушла из дома. Хочу уехать в Ростов, но денег нет.Что мне делать?

Тишина.

-- Нат, где ты?

-- Я же говорю, на вокзале.

-- Точнее?

-- В телефонной будке под часами.

-- Побудь там. Я сейчас приеду.

Обнаружил ее в зале ожидания. Она сидела сногами на пластиковой скамейке, обхватив коленки и спрятав лицо отпосторонних... Поспешил к ней, сел рядом и обнял за плечи.

-- Слава богу, нашел тебя! Я уже испугался, чтоты куда-то сбежала. Я же просил ждать под башней...

-- Прости, -- подняла девушка к немузаплаканные глаза, -- я замерзла и спряталась в помещении. У меня ни куртки, низонта нет...

И разревелась еще сильней. Мужчина прижал ее ксебе крепче и, гладя по голове, успокаивал. Его тихий голос эхом отдавался вгулком зале:

-- Тише, малыш, тише. Все хорошо. Не плачь,поговори со мной. Ты ушла из дома? Опять поругалась с мамой?

Наташа отчаянно закивала головой и заговорилабыстро, стараясь успеть между всхлипываниями:

-- Я ее ненавижу! Лучше бы она умерла! Ненавижуее!

Схватила парня за воротник, сильно сжавкулачок, словно готовая драться... и уткнулась носом в его плечо.

-- Не хотел бы я, чтобы моя дочь говорила такобо мне... -- грустно прошептал Максим. -- Поехали, познакомлю вас. Но учти,малыш, у тебя есть только двадцать минут, чтобы успокоиться! Постарайся успеть.

Через полчаса Наташа была у него дома.

Едва Максим успел открыть входную дверь, нанего сразу же кинулось очаровательное создание в детских комнатныхтапочках-зайцах. Создание было по высоте таким же, как его нога, поэтому, чтобыпоцеловать, ему пришлось поднять кроху на руки.