-- Я не буду ничего отрицать, -- сказала онаМаксиму в глаза. -- Это все было. Это мы отмечали Восьмое марта, это - Двадцатьтретье февраля. Это - Валентинов день...

-- Весело ты отмечала мой день рождения! --грустно констатировал мужчина, указав на последнюю карточку.

-- Если бы ты пригласил меня на свой деньрождения, я бы тебя так обнимала, -- не растерялась Наташа.

Максим вздохнул, отвел взгляд в сторону иничего не ответил на это. Он долго еще сидел молча и неподвижно, разглядывая толи небо в окне, то ли свою неискоренимую ревность, а Наташа никак не моглаоторваться от чьего-то "подарка". Думала сразу обо всем: что могчувствовать любимый, получив этот конвертик, и кто мог его подбросить.

-- Это наверняка кто-то из моего класса, --Наташа решила поиграть в детектива, но Макс ее прервал:

-- Я знаю, кто это. Она отдала мне прямо вруки.

-- Кто?

-- Не скажу. Какая разница?

-- Большая разница! -- воскликнула девушка идобавила в шутку: -- Должна же я кому-то отомстить?!

-- Скорее всего, она хотела, чтобы мы с тобойпоссорились, -- предположил Макс. -- Но она ошиблась в самом главном: я не собираюсьиз-за этого ссориться. Она просто сделала мне больно. Например, я и так знал,что вы дружите с Антоном. Да и то, что ты любишь позировать на камеру. Новидеть то, что она мне показала, я не хотел...

В этом просторном кабинете без шумных школьниковтак тихо... Наташа лихорадочно перебирала в уме слова, чтобы нарушить скверноемолчание.

-- Пацаны из класса ко мне очень хорошоотносятся... -- бормотала она. -- Я им не соперница, наверно, поэтому. Япомогаю писать самостоятельные... Ты не думай, что меня вот так кто угодноможет подойти и полапать! Я могу и в рожу дать! Но в те дни, когда у насчаепития, мы так близки... Друзья... Помогаем друг другу и ухаживаем друг задругом...

-- Зайка, не оправдывайся, -- покачал Максимголовой. И вдруг с особой горечью произнес: -- Ревность - ревностью: это нетвоя проблема. Но меня не покидает одна мысль. Они такие же, как ты. Вы - одно.9 "Б". Ровесники. Подростки. А я - ставлю вам двойки; я по другуюсторону...

Наташа ухмыльнулась и возразила:

-- Мы с тобой на одной стороне. И уж особеннотеперь. "Такие же, как я" не стали бы вручать моему парню этифотографии. Кстати, скажи ей спасибо за фотки: я оставлю их себе, у меня какраз таких нет.

Весь вечер чувствовала себя виноватой и отэтого была особо ласкова с ним. Она странно воспитана, отмечал про себя Максим.Никогда не думал, что при ближайшем рассмотрении она окажется такой скромницей.Он ясно видел, как она стесняется признаться в том, что проголодалась, или втом, что хочет спать. Ходит в душ только с его разрешения. Сегодня ему в клуб,и Наташа тихонечко развлекала Катюшку в их детской комнате, пока Макс спал усебя в зале. Уходя на работу к восьми вечера, он предупредил заботливо:

-- В телевизоре десять каналов, а не один тот,который включаю я. И в холодильнике тоже много чего интересного. Полотенца вшкафу, ты это знаешь на случай, если решишь принять душ. Будь смелей, а то мнетак тебя жалко!

Во вторник уже по привычке заявилась к Максимув класс - и растерялась: как себя вести? Две девочки-одиннадцатиклассницыдосдавали ему какие-то работы, и они все втроем сидели за одной партой с разныхсторон. Возможно, одиннадцатые классы еще не в курсе, с кем встречается физик,ведь этой сплетне всего несколько дней.

-- Можно? -- уточнила Наташа робко,остановившись в дверном проеме.

-- Можно, -- подтвердил учитель официальнымголосом. -- Подождешь немного, хорошо? Занимай любую парту. Я сейчас сдевчонками разберусь.

Наташа послушалась и присела за одну из парт,как будто и она тоже пришла сдавать долги.

Он такой красивый сегодня! Хотя, конечно же,всегда, но когда тепло - особенно! А может, это близкое окончание учебного годатак на него действует, что он позволяет себе неофициальный стиль одежды. Максне любит рубашки с короткими рукавами, поэтому носит с длинными, подворачиваяих по локти. И разумеется, сейчас не застегивается под самый воротник. Он самыйлучший! Наташа усвоила это уже давно.

Одна из девчонок уже закончила отвечать навопросы физика и собиралась домой. Максим пролистывал тетрадь второй девочки,внимательно, но не особо придираясь.

-- Здесь ошибка, -- сказал он Асе, ноперевернул страницу и задерживаться на ошибке не стал.

Ася мяла кисти рук под столом: Наташа этовидела со стороны, а учитель - нет. Дополнительные задания за дополнительныепятерки, догадалась Наташа.

-- А это что? -- продолжал Максим негромко. --Неужели, такая сложная задача? Вы по алгебре такую формулу не проходили? --написал что-то в тетрадке.

-- Я не сильна в точных науках, -- смущенно, нококетливо произнесла Ася, а физик на нее не смотрел. Да, пожалуй, нервноекокетство - наиболее распространенное оружие, когда ты не сильна в науках.

-- Ладно, я поставлю тебе в году пять сминусом, -- улыбнулся Максим, и Ася обрадовалась, ведь прекрасно знает, чтоминусы в году не ставятся.

-- Спасибо! -- сияла она.

Сложила тетрадку и ручку в сумку и, не торопясьуходить, с волнением покусывая нижнюю губу, бросила косой взгляд на Наташу.

-- Максим Викторович, -- начала Ася, и ее голоспредательски дрогнул, -- можно Вас на минутку за дверь?

-- За дверью что-то интересное? -- тоном Максявно издевался над девчачьим волнением, но встал и направился к выходу вместе сученицей.

Едва они перешагнули порог и закрыли за собойдверь - Наташа тут же кинулась на цыпочках к двери и прильнула ушком. Девчонкаговорила тихо, наверно, в коридоре были другие слушатели, но Наташа всеразбирала:

-- Максим Викторович, Вы согласитесь сходить вкафе вечером?

Она одиннадцатиклассница, сегодня вторник, иосталось всего три дня, когда она ему ученица... Она взрослая, ей уже или почтисемнадцать...

-- Нет, -- говорил его голос так же тихо иласково. -- Я несвободен. Пригласи кого-нибудь другого, я уверен, никто неоткажет.

Он уверен, никто не откажет! -- злилась Наташа.Комплименты он раскидывает направо и налево! Да, скорее всего, он простостарался смягчить свой отказ, но надо было пожестче с ней, пожестче! Наташе быэто понравилось.

Он вернулся в класс - Наташи нет. А, так вотона, прямо за дверью.

-- Подслушиваешь? -- улыбнулся он и, взяв ее запальчики, повел закрывать окна. Обернувшись на ее обиженное выражение лица,констатировал: -- Теперь мы в расчете...

Окна закрывал один он, Наташа ему не помогала.Она стояла посреди кабинета, скрестив на груди руки и ревниво выглядывая из-поднахмуренных бровей.