— Нет, нет, спасибо, — быстро ответила я,потом не удержалась и спросила: — А что, вкусно? Из чего они?

Рита пожала плечами:

— Хрен их знает. Думаю, мармелад жевательный.Его очень тонко раскатали, а потом сшили.

— Так растает ведь на теле! Как-никак тридцатьшесть и шесть.

— Но их же не носят постоянно, всего на паруминут надевают.

— Зачем? — удивленно спросила я.

Рита заморгала:

— Боюсь, тебе не понять.

Я развела руками:

— Отстала от прогресса.

— Слушай, а давай попробуем стринги, —оживилась Рита, — вместо конфетки к чаю?

— Не хочу.

— Ну, плиз!

— Ешь сама.

— Да ты чего? Сейчас нарежу на кусочки, ибудут у нас мармеладки. Они ж новые, прямо из коробочки.

— Спасибо, что не предложила откушать уженошенное бельишко, — отбивалась я.

— Совсем ты старая стала, — вздохнула Рита.

— Кто? — возмутилась я.

— Ты!

— Я?

— Ясное дело, ты! — распахнула огромныетемно-карие глаза Рита. — Мне вот все любопытно, охота новое узнать. А тыстухла, в старушку превратилась. Трухлявым перечницам новшества по фигу, сидяту телика в войлочных тапках и дудят: «В наше время разврата не было, мыработали на благо государства…» Интересно знать, своих детей они тоже на службесделали, в обеденный перерыв? Или все же отрывались от трудовых обязанностей?Вот моя мать все уши нам с сетрой прожужжала: «Девочки, учитесь, не думайте окавалерах, получите сначала диплом, я в ваши годы…» Ду-ду-ду, зу-зу-зу… Прямсмешно! В особенности если вспомнить, что меня она, не думая ни о чем, кромеуроков, родила в шестнадцать лет!

— Это кто тухлая старушка, трухляваяперечница? — разозлилась я.

— Ты.

— Я?

— Ты, ты! Молодой все интересно. Ну, например,какие они, эти стринги, на вкус.

— Режь трусы! — приказала я. — Сейчас увидишь,что не имею никакого отношения к бабушкам.

Рита попыталась расчленить бельишко, нопотерпела неудачу.

— Так кусай, — велела она.

— А ты не будешь?

— После тебя, — кивнула Рита.

Я попробовала отгрызть кусок стрингов и тожепотерпела неудачу. Материал оказался упругий и совершенно не «кусабельный».

— Запихивай в рот целиком, — приказала Рита.

Невесть по какой причине я послушалась и в туже секунду подумала: «Так ведь и подавиться легко…» Но трусики неожиданнобыстро начали таять во рту и спустя мгновение растворились без следа.

— Ну как, — с любопытством поинтересоваласьРита, — классно?

— На жвачку похоже.

— Значит, не особо?

— Ничего суперудивительного, — констатировалая, — сто раз подобное ела, леденцы, бабл-гам, мармелад…

— За что только деньги дерут! — возмутиласьРита.

— За прикол, — улыбнулась я… и вдруг началакашлять.

— Чайку хлебни, — заботливо предложила Ритуля,— у меня после сладкого тоже всегда в горле першит.

Я схватила кружку и попыталась справиться сприступом.

— Давай-ка я форточку открою, — предложилаРита, — а то ты вся красная-красная, в пятнах…

— Да? — еле-еле выдавила из себя я.

Рита вытащила из сумки пудреницу и сунула мнепод нос:

— Вот, посмотри.

Я глянула в круглое зеркальце и просипела:

— Это аллергия! Ритуська, беги скорей к нам вофис, вытащи из моей сумки таблетки — такая голубенькая коробочка. Принеси ихсюда.

— Лечу! — взвизгнула продавщица. — Ой, Лампа,какая ты жуткая! Если сейчас покупатель зайдет, живо убегай, не пугай народ.

Через пятнадцать минут я вновь обреласпособность говорить, правда, лишь хриплым басом. Кашель прошел, зато лицо ируки выглядели просто отвратительно — кожа покрылась ярко-красными пятнами.Хорошо хоть отметины не чесались…

— И что теперь делать? — в полном отчаяниивоскликнула я.

— Скоро пройдет, — легкомысленно отмахнуласьРита.

— Тебе легко говорить, а ко мне минут черезтридцать клиентка явится, — вздохнула я.

— Ерунда.

— Ты бы захотела иметь дело с детективом,похожим на больного чесоткой?

— Нет, — мигом ответила Рита, потом,спохватившись, добавила: — Объясни ей нормально, мол, у тебя аллергия. Кстати,на что?

— На трусы твои идиотские! Небось в них однихимикаты.

— Ой, что ты! — залебезила Ритуля. —Совершенно невозможно! Вот, глянь, на коробочке есть: «Не-аллергенно».

— Ты веришь всем надписям на упаковках изаборах? — стала сердиться я. — Лучше думай, как выйти из положения!

— Вау! — подпрыгнула Рита. — Знаю. Сиди тихо!

С быстротой молнии девушка шмыгнула подприлавок, потом вытащила флакончик и радостно сообщила:

— Сейчас все о`кей будет.

— Это что? — с подозрением поинтересовалась я.

— Тональный крем, — охотно пояснила Ритуля, —цвет «спелый абрикос». Да не дергайся, хуже не будет. Мажем?

— Давай, — тоскливо согласилась я.

— Станешь просто красоткой, — пообещала Рита.— Так, так… сюда побольше, теперь на лоб… Ну? Как?

Я снова уставилась в зеркало. В принципе,неплохо. Правда, слишком темный для моей кожи тон превратил меня в смуглянку,зато абсолютно скрыл все ярко-красные пятна. Одна беда — на фоне «цыганского»лица волосы блондинки, да еще коротко стриженные, смотрелись крайне нелепо, япоходила на раскрашенную куклу.

— Наверное, лучше мне не встречаться сзаказчицей, — в отчаянии вырвалось у меня. — Сейчас эта Лаура приедет, а тывыйди к ней и скажи: «Простите, пожалуйста, госпожа Романова срочно уехала понеотложному делу».

— Прекрати! — топнула Ритуля. — Отчаиватьсяеще рано. Айн момент!

Радостно улыбаясь, Рита повернулась к витрине,где были выставлены парики, вынула один, блестяще-черный, и сказала:

— Только не смотри в зеркало, пока не разрешу,дуракам полработы не показывают.

Я закрыла глаза. А что мне еще оставалосьделать? В конце концов, Ритка права, хуже уже вряд ли станет.

— Готово! — возвестила девушка. — Ну прикол! Ачто, тебе идет…