С некоторым страхом я разомкнула веки иувидела перед собой незнакомую брюнетку. Хотела машинально сказать«здравствуйте», но тут же сообразила, что смотрюсь в большое зеркало, котороепродавщица поставила на прилавок.

— Ой! — вырвалось из груди.

— Ну? Круто? — обрадовалась Рита.

— Ага, — пробормотала я, внимательнорассматривая себя.

Следовало признать, что результат превзошелвсе ожидания. Перед зеркалом сидела симпатичная брюнеточка. Волосы цветаантрацита красиво блестели в свете электрической лампы, довольно длинные прядипадали на плечи. Губы мне Рита намазала кроваво-красной помадой. Вообще-томоими цветами всегда были мягкие, пастельные, но смуглянке, в которую япревратилась из-за тонального крема, больше подходил яркий макияж. На носу темнелиочки с дымчатыми стеклами, руки тоже были покрыты темным тональным кремом.

— Я все продумала! — радостно зачирикала Рита.— Пятен не видно, волосы под стать цвету кожи, глаза у тебя слезятся, поэтому иочки. Шею и руки я тоже затонировала. Вышло — супер!

— Ага, — протянула я, — но…

— Что опять не слава богу? Тебе угодитьневозможно! — рявкнула Ритуля.

— Перед глазами туман какой-то.

— Да просто очки с небольшими диоптриями.Ерунда, уйдет клиентка — снимешь. А тебе зачем ее в деталях рассматривать?

— Так ведь мне не один раз с ней встречаться.Что ж, мне всякий раз для Лауры гримироваться?

— Зачем?

— Глупо получится: в воскресенье я брюнетка, ав середине недели блондинка.

Рита повертела указательным пальцем околовиска.

— Ну и что? Ты ж сыщик! Ясное дело, дляконспирации имидж меняешь. Хорош бухтеть, ступай в свою контору. Выглядишьсуперски!

Я вздохнула и поплелась к себе. На мой вкус на«брюнетке» слишком много макияжа, но, в конце концов, избыток косметики неявляется преступлением.

Лаура появилась около одиннадцати.

— Простите, пожалуйста… — с порога завела она.

— Ерунда, — улыбнулась я, поражаясь своемунеожиданному сходству с клиенткой.

Лаура была черноволоса, смугла, с яркойпомадой на губах. Вот только очки у нее не дымчатые, а с прозрачными стеклами,зато оправа, очевидно, очень дорогая, огненно-красная и немного вызывающая, нокрасивая. Хороша была и куртка, подчеркивавшая стройность фигуры: красная, скапюшоном, отороченным розовым мехом.

Клиентка села в кресло по другую сторонуписьменного стола и решительно заявила:

— У меня деликатная проблема.

— С другими сюда не приходят, — попыталась яизобразить из себя Эркюля Пуаро.

— Совершенно экстраординарная ситуация!

— Рассказывайте, разберемся, — хриплым меццовелела я. Надеюсь, Лауру не испугал бас женщины-детектива. Это у меня послеРиткиного «лакомства» сел голос. Впрочем, низкие ноты более характерны длябрюнеток, а блондинки чаще звенят колокольчиком. Наверное, существует какая-тосвязь между цветом волос и тембром.

Женщина поставила на пол сумочку, сложила рукина коленях и завела рассказ.

Лаура оказалась настоящей цыганкой. Не надодумать, что все ромалы кочуют табором по городам и весям, воруя лошадей и гадаяна базарах. Маша, мать Лауры, родилась в Москве, окончила обычную школу, поступилав музыкальное училище и стала певицей. Вот ее мама, Шурочка, детство и юностьпровела в таборе, умела отлично гадать, петь, плясать. В семнадцать лет Шураприехала с другими женщинами в Москву, чтобы заработать. На столичных улицахдевушка познакомилась с красивым парнем по имени Иван и убежала с ним.

Ваня женился на Шуре, на свет появиласьдевочка Маша, совершенно непохожая на блондина-отца. Наверное, цыганские геныоказались доминантными, потому что и дочь Маши, Лаура, тоже внешне пошла втаборную родню и получила все цыганские таланты.

То, что она цыганка, Лаура не знала вплоть допоступления в училище, тоже музыкальное. Девочка вообще не интересовалась своимпроисхождением. Не волновала ее и личность отца. Мама ее очень спокойнообъяснила дочери еще в раннем детстве:

— Замуж у меня выйти не получилось, вот ирешила тебя на радость себе родить. Нам ведь хорошо вдвоем?

Лаура кивнула. Они с мамой, несмотря на полноеотсутствие родственников, жили и правда хорошо. И в финансовом смысле тоже —Маша, мотаясь с концерта на концерт, имела достойный заработок.

Так вот, на вступительных экзаменах в училищеодин из педагогов сказал Лауре:

— Вас, безусловно, возьмут, но, на мой взгляд,голос вы имеете слабый. И у вас мало эмоций. А цыганки обычно вкладывают в пениедушу.

— Цыганки? — удивилась Лаура. — Вы о ком?

Преподаватель вздохнул:

— Понимаю, кое-кто стесняется своих корней.Вы, любезная, легко сумеете обмануть окружающих, назвавшись, к примеру,испанкой, но советую тогда не петь в присутствии посторонних. В особенности притаких специалистах, как я. Господь вас не слишком, повторяю, одарил голосом, нов нем тем не менее звучит цыганский надрыв, который подделать невозможно.Впрочем, при определенном старании вы сумеете развить свои данные и станетехорошей певицей.

Лаура пришла домой и сказала маме:

— Может, мне пойти учиться на медсестру? Вмузыкальном училище психи работают! Один препод мне сказал, что я… цыганка. Вмоем голосе ему какой-то надрыв послышался!

Вот тут-то мама и сообщила дочери о бабушкеШуре.

— Но почему ты раньше ничего о своих родителяхне рассказывала? — только и сумела выдавить из себя пораженная Лаура.

Маша мягко попыталась объяснить разгневаннойЛауре суть.

— Я не стыжусь ни отца, ни матери, но люди злыи примитивны. Подавляющее большинство окружающих считают, что все цыгане — ворыи обманщики. Только скажешь кому: «Я цыганка», мигом через левое плечо плюют икошелек к себе изо всех сил прижимают. Мой тебе совет, лучше сообщай всем, чтобабушка у тебя грузинка, армянка, скажем, молдаванка, кто угодно, но про цыганмолчи.

— Глупости, — отрезала Лаура, — я не собираюсьникого обманывать!

Мама только укоризненно покачала головой:

— Осторожней, доченька!

— Может, во времена твоего детства и следовалотрястись по поводу национальности, но сейчас все иначе, — упрямо заявила Лаура.

Очень скоро выяснилось, что Маша была права.Лаура, придя в первый день на занятия, гордо объявила однокурсникам:

— Я цыганка.

Ребята начали шушукаться, а на большойперемене одна из девушек подошла к Лауре и попросила: