— Глупый ты, Эрдари, — хмыкнула Эрс примостившаяся на стоявшую у противоположной стены пустую кровать. Рядом с ней тут же уселся Валент и потихоньку завладел ее рукой, чего она как бы не заметила. — Не знаешь, что девушки такое как раз ценят.

— Скорее просто молодой, — не согласился Штопор, осторожно переплетая с Эрс пальцы — вывих его все-таки беспокоил, но не настолько, чтобы не хотелось уделить внимание даме.

— Не-а, — решительно отмел обвинения Дари. — Ошибаетесь. Оба. Будем считать, что я не дурак, а просто… ээ… сонный. Тем более что настойки, которую в меня влили, хватило бы на десятерых, не меньше, — и вдруг резко сменил тон. — Ресса Эрселин, а оно потом так и останется?

На вопрос та ответила спокойно и обстоятельно:

— Нет, рубца не будет. Не должно, по крайней мере. Но пару месяцев выглядеть оно будет не слишком хорошо. Потом начнет потихоньку сходить.

Пару месяцев Дари готов был потерпеть. И даже пару лет, пока снова не отрастет хвост. Не на заднице, естественно, а на голове — прическа истинного ресса, в которую, согласно статусу, как раз и положено было вплетать ранговые косы. Эх, прав Ретен, не видать ему пока тех кос… И вдруг отвлекся от размышлений, почувствовав себя странно. Словно кто-то легонько гладил его по голове, но… изнутри. Он сморщился — ощущения оказались не то чтобы неприятные, но какие-то лишние, и внезапно сообразил, что это значит:

— Ресса, вы меня так сейчас утешаете, что ли? Как Шоргуа делают?

Пепел хотел было заломить бровь, но вместо этого лишь скривился — больно. А вот у рессы лицо стало… интересным, за секунду сменив сразу несколько выражений:

— Эрдари, откуда?.. Как?..

Ретен оценил эту пантомиму быстро и правильно:

— Хочешь сказать, она пытается давить тебя своим даром? А ты это чувствуешь?

— Угу. И отчетливо, я бы сказал, — Пепел снова выразительно поморщился, но теперь стараясь сделать это аккуратно, чтоб не потревожить ожог.

— Стоп! — неожиданно вмешался Валент. При желании он умел становиться не только незаметным, но и напротив — весьма внушительным. Настолько, что игнорировать его не получалось никак и ни у кого. — Объясните.

— Ресса Эрселин, — бесцветным голосом начал Ретен. — Вы ничего не рассказали господину Валенту о своем даре?

— Ворон, — тот не дал своей даме даже слово произнести. — Не считай нас за идиотов. Разумеется, я в курсе. Но! Дар у Эрс слабый и весьма специфический…

— Подожди, Дени, — ресса сжала руку Штопора, словно попросив того помолчать. А Пепел вдруг сообразил, что до сих пор понятия не имел, как зовут Валента. Дени, значит? Ну-ну. Интересно, а как это будет полностью? Впрочем, потом. Сейчас обсуждались слишком занятные вещи, чтобы отвлекаться.

— Ретенауи, я всего лишь хотела успокоить. Нет, даже не так. Не хотела. Это от усталости. По привычке.

— Ну и привычки у вас, ресса, — буркнул Ретен, но напряжение заметно спало — Эрс не лукавила. Он это точно знал.

— Да. Я именно так и успокаиваю пациентов, в случае необходимости. — Она и не думала оправдываться и говорила с вызовом.

— Не тот случай, — влез Пепел. — Необходимости не было.

— Уже поняла. Но как? Как ты мог почувствовать?

— Не знаю, — покаялся Дари. И тоже вполне честно.

— Возможно, это дар? — осторожно предположила она. — Среди наших, в смысле, в роду Шоргуа такое бывало.

— Значит так, — попытался приподняться Пепел, но быстро передумал и улегся обратно. — Если кто еще не в курсе, то я — пророк. Причем совсем слабый. И да, именно по этой причине скрывать мне нечего.

Дари не зря сделал последнее уточнение — у рессов такие темы, мягко говоря, не обсуждались. Только среди своих или под клятвой, которую не нарушишь, потому что лишишься дара собственного. Обещания старой крови всегда были завязаны на него — поэтому и давали их редко и обдумано.

— И что же тогда получается? У тебя два дара, что ли? Но так не бывает.

— Не бывает, — согласился тот и задумчиво почесал нос. — Но до меня никто и рессов и усилитель не жрал два раза подряд. Может, сии чудеса из-за него? На Фэл… в смысле, на кадета Фаэлин Фаон те кристаллы тоже, помнится, подействовали… весьма занятно.

— Ты сейчас про зелье, над которым бился в академии? Неужто сделал? — для Валента это стало новостью, в отличие от остальных — те об этом уже знали.

— Сделал, — подтвердил ему Ретен. — Только получилось не совсем то, что принимаете вы. Вернее, совсем не то. Действует не на интуицию, а прямо на дар.

— Тоже ээ… усиливает?

— Вроде да. Эрдари, чего молчишь?

— Выполняю ваши распоряжения, папенька, — ядовито отозвался тот из-под одеяла, натянутого по самый нос. — Держу рот на замке.

— Можешь пока не выполнять. Рассказывай, давай. Все.

— Все не стану, — буркнул Пепел. — О том, как бедненький Равеслаут мучился со своей десяткой нюха и так все в курсе. Расскажу главное.

И рассказал. Про то, как за три года опытов в лаборатории Шант Эли нащупал-таки правильный путь и сделал свои кристаллы, от которых у старой крови уже не случалось немедленного летального исхода; и как они с Фаэлин Фаон, кадетом факультета военной медицины, по очереди опробовали их на себе; и о том, как господин Зерант, наставник по химии, придумал целую интригу, рассчитывая примазаться к результатам. В общем, все рассказал — на всякий случай. Не понимая точно: что присутствующие уже знают, а что нет. И кто из них какой конкретно частью информации располагает. Так показалось проще. Ретен не перебивал и не подгонял, значит, тоже счел этот подход правильным. А под конец добавил:

— Я знаю как должен работать нормальный усилитель. Мне Лаис говорила, жена его, — Дари кивнул в сторону Ретена. — Она тоже ищейка, с интуицией восемнадцать по шкале. Почти максимум, как и у вас, господин декан.

Валент кивнул, давая понять, что он в курсе. И насчет жены, и насчет почти максимума.

— Так вот, — продолжил Пепел, — ничего подобного из того, что она рассказывала. Никакого смещения в плане восприятия чувств. Запахи не висели передо мной цветными занавесками, а звуки не казались ни солеными,