На этот раз Штопор хмыкнул, но возражать не стал. Значит, понимал о чем речь, и тоже под усилителем начинал путать уши с глазами или с носом, как и Лаис.

— А я под своими кристаллами получал просто картинки. Видения. Выходит, усиливался как раз мой мелкий пророк. И то временно. Но… вдруг этим не ограничилось?

Валент сделал знак помолчать и на пару секунд замер, чуть скосив глаза в сторону. Пепел башку мог прозакладывать, что сейчас перед ним сидел уже не декан, а ищейка. С нюхом по максимуму — на двадцатку.

— Хочешь сказать, — отмер наконец тот, — что как раз после этого зелья у тебя в голове и перемкнуло? Так, что теперь ты чуешь, когда кто-то еще пытается там покопаться?

— Точно, — не стал спорить Дари. — И, надеюсь, больше ничего. Не перемкнуло, в смысле. Было бы обидно слететь с катушек во цвете лет.

— А есть признаки? — нехорошо оживился Штопор.

— Тьфу на вас! В смысле, простите, господин декан, но нету. Вроде.

— Значит и не будет теперь. Расслабься. И давай пока без деканов обойдемся, здесь оно не всегда может быть к месту.

— Ладно, — согласился парень сразу по обоим пунктам. — И еще нюанс… Со мной все эти реакции могут оказаться не слишком типичными.

— В том смысле, — перебил его Валент, — что ты полукровка? И дар у тебя тоже может оказаться на самом деле не таким, как у чистого ресса?

— Да. Счастье, что в этом плане мне от матери вообще хоть что-то перепало, пусть и немного. А могло быть и ничего — как у отца. Как, собственно, и у любого из лордов, у которых даров в принципе не бывает.

— Вот именно, Эрдари! — вмешался Ретен. — Ты смесок. Кто знает, как оно бывает у вас? Таких больше нет. — И вдруг замолчал на полуслове, увидев, как дернулась Эрс. — Простите, ресса.

Да, прощения им было за что просить. Прежде чем начинать разговор, Ретену стоило вспомнить, что сын метис был и у Эрселин. А лишилась она его и по их вине тоже.

— Да уж, папенька, — неловкую паузу нарушил Пепел. — Пришло, похоже, и твое время рессе голову принести.

— А ты?.. — удивился Ретен. — Уже?

— Уже, — кивнул тот. — Приносил. Ресса отказалась ее взять. Я прощен.

Но сделать хоть что-то Ретен не успел, вмешалась сама Эрс:

— Эрдари, я тебе сказала тогда, что должна не прощать, а благодарить. Но сделать это пока не готова.

Пепел еще раз кивнул, теперь молча, но глаз не опуская.

— Сейчас готова. — Эрс взгляд тоже не отвела. — Благодарю.

А потом развернулась к Ретенауи:

— И вас благодарю, сиятельный ресс, — формула обращения была подчеркнуто традиционной, ресса явно не хотела, чтобы в этом вопросе остались хоть какие-то неясности. — Когда убивали измененного, моего сына уже не было. Спасибо, что вы прекратили… это.

Ретен медленно кивнул, принимая ее благодарность, потому что знал, Эрселин не лукавила. Точно знал — соврать ему было невозможно. Тот самый дар, который тщательно скрывал он сам. Но на минуту в палате повисла гулкая тишина, за которую в памяти не умевшего забывать Дари разом пронеслись события той страшной ночи. Когда измененный сначала сорвался, залив кровью контору поверенных, а потом уже сам Пепел разворотил ему спину, вогнав в нее полную револьверную обойму.

В тот момент Эрдари не знал, чей это сын. А если бы и знал — оно бы ничего не изменило. Потому что Эрс права — измененные это уже не люди, уже не чьи-то дети. Твари. Сотворенные из рессов с одной-единственной целью — слепо подчиняться и убивать по первому слову. Страшно убивать. Так, что кровь в жилах от ужаса стыла. Отрывая головы голыми руками. Пепел видел. Сам.

Но больше их делать не будут. Ретен, с помощью Дари об этом позаботился. Все бумаги уничтожены. Все. Так что благодарность ресс сейчас принимал с полным на то правом. Вот только Эрселин…

Тишина в палате с каждой секундой становилась все звонче. Было ощущение, что сейчас лопнет какая-то до предела натянутая струна и станет совсем плохо. Но как это прекратить Пепел не понимал — шуточки тут явно не годились.

И все-таки обошлось. Повезло. Сначала вроде бы без причины насторожился Валент. Выпустил из рук пальцы Эрс и начал вставать. А потом дверь в палату без стука открылась и на пороге показался слегка запыхавшийся санитар:

— Ресс Ретенауи? Простите, еле вас нашел. Пойдемте скорее, там господин Пимаш очнулся. И очень хочет с вами говорить.

— Да, конечно, — Ретен тоже поднялся.

— И я иду, — подошел к нему насторожившийся Штопор. Пепел чуть не воотчую увидел, как ищейка внутри декана сделала стойку.

Возражать против такой компании Ретен не стал, и вместе с Валентом быстро выскочил из палаты.

— Равеслаут, — задумчиво посмотрела им вслед ресса, — Я, пожалуй, тоже пойду. Кое-что сделать нужно. А тебе пока лучше поспать.

— Не лезет в меня уже это ваше поспать! Сколько можно?

Но возмущался Дари уже в закрытую дверь.

«Н-да… — оставшись один Пепел здорово задумался. — Похоже, с этой катастрофой дело и вправду темное. А так же весьма серьезное. Иначе ресс с деканом не рванули бы отсюда столь резво.»

Он и сам рванул бы за ними с большим удовольствием, да кто ж позволит? Но! Добывать информацию можно разными путями. И вовсе не обязательно скакать за ней по коридорам.

Дари приподнялся, стараясь делать это осторожно, и приоткрыл тумбочку. Вроде бы кое-что оттуда вываливалось, когда он своротил эту мебель. Точно. Вот. Мешочек с гадальными рунами, доставшимися от матери, перекочевал на одеяло прямо перед носом Пепла и заставил подумать еще.

Итак. Рейс дирижабля в Сонресорм, неофициальную столицу беловолосых, так и не долетел. Задуманный визит к рессам не состоялся.

Рессы. Старая кровь. Те, кому земли империи принадлежали поколениями и кого лорды вышибли отсюда четыре столетия назад, загнав на самый север. Сон-ре-сорм. «Холмы и долины» в переводе с их почти забытого языка. Не много же тех долин у них сейчас осталось. И не вымерли они подчистую лишь по одной причине — у старой крови не рождалось смесков. Кем бы ни была мать, если отец из беловолосых — ребенок всегда получался рессом.