чтобы лучше было видно драку, разгоревшуюся у его изножья. «Живой!» — прохрипел стоявший рядом солдат, так и не опустивший рук. Бледно-голубые глаза его выкатились и стали окончательно безумными. Вновь раздался многоголосый женский визг и глухие звуки падающих тел: похоже, несколько человек в толпе лишились чувств.

— Всех переписать и взять подписку о неразглашении государственной тайны, — распорядился давешний труп, голос которого через стекло саркофага по-прежнему звучал глухо, но был хорошо слышен. — А этого плеваку, — он указал на Александра. — В Лефортово!

Первый ФСОшник, уже забравший свой пистолет, подошел ко все еще тяжело дышащему Александру, крепко взял его под руку и ждал второго, открывавшего саркофаг. Однако с куполом вышла заминка: охранник сначала жал на какие-то потайные кнопки, затем попытался поддеть стекло ножом, но там явно что-то заклинило.

— Что ты там возишься?! — нетерпеливо прикрикнули из-за стекла.

Охранник разогнулся и растерянно развел руками:

— Видимо пуля, срикошетив, попала в стекло, и сработала защита. Нужно чтобы дали «отбой» из диспетчерской.

— Ну так действуй!

ФСОшник засуетился, приложил руку к уху и произнес:

— Четвертый. Ты в диспетчерской? Срочно открыть купол!

Видимо «четвертый» что-то ответил ему, потому что через несколько секунд охранник рявкнул: «Так отключи защиту!.. Что?!.. А кто может?!.. Ясно!». И уже обращаясь к Начальнику за стеклом, заикаясь и краснея:

— Система за-заблокировала все. Только Вы можете снять б-блок. У Вас в к-кармане тревожная кнопка… Надо нажать ее три раза п-подряд.

Пленник хрустального гроба побагровел, но сунул руку в карман, достал какое-то небольшое устройство и небрежно нажал пальцем три раза на кнопку посредине. На первый взгляд ничего не произошло. «Четвертый, открывай!.. Что значит, не снята?! Ты с ума сошел?!.. Лампочка у него г-горит! Ты давай на кнопки жми!.. Так, я еще раз отсюда п-п-попробую!».

Охранник подскочил к саркофагу и вновь забарабанил по кнопкам, но безрезультатно.

— Я вас умоляю, — срывающимся голосом пробормотал он, его заикание стало сильнее. — Пэ-пэ-попробуйте еще раз из другого места! Похоже сигнал не п-п-проходит…

— Ну, я вам устрою, пэ-пэ! — гневно прошипел тот из саркофага и, ползком перебравшись в другой конец, снова трижды нажал на кнопку, на этот раз уже акцентируя каждое нажатие.

«Четвертый, скажи, что пэ-пэ-получилось!.. Как, блять, нет?! Вызывай тогда бригаду с резаком, п-п-пусть распиливают нахуй этот ёбанный саркофаг на части!.. Что значит п-п-пройти не можете?! Ты охуел?!.. Какой безногий?! Сам ты бе-бе-безногий! Да еще и бе-бе-безглазый! Д-д-дверей не видишь?!»

— Да-да, тут двери заперты совсем! — подал кто-то голос от двери, в голосе явно чувствовался среднеазиатский акцент. — После выстрела, демек, эти железные двери сверху как упадут! Ой! И тут еще чья-то нога валяется… — голос дрогнул.

— Что за нога?!

— Наверное, демек, того парня, который за мной очередь занимал…

— Толик, сбегай посмотри, что там, — обратился второй ФСОшник к тому, что держал Александра. — Никуда этот хмырь бородатый не денется.

Охранник отпустил физика и пробежал к входу. Толпа расступилась перед ним. Он склонился над чем-то, но вскоре хмуро сообщил:

— Да, тут стальная дверь. На совесть сработана, ни щелочки. Система защиты. Эта железная плита с такой скоростью падала, что даже ногу чисто отрезала, хоть этому идиоту с костылем пришивай… Пока защиту не снимем, она не откроется.

Услышав это, запертый под стеклянным куполом молча пополз из одного конца саркофага в другой, подняв вверх руку (как часто делают обладатели смартфонов, чтобы поймать сигнал сети). Он сосредоточенно жал на кнопку, но ничего не происходило.

Растерянный Толик вернулся к саркофагу, а люди, между тем, начали разбредаться по залу. Все еще смущенный своим невольным поступком, приведшим к таким неожиданным последствиям, Александр бочком отполз к выходной двери, надеясь, что о нем в суматохе забудут. Он чувствовал, что по его вине застряло отрезанными от внешнего мира человек двадцать.

— Может пулей стекло разбить? — дал из толпы совет тот же голос с акцентом.

Голос звучал странно, словно бы радостно. Александр присмотрелся: так и есть, смуглый молодой человек чему-то беззаботно улыбался.

— Чему ты лыбишься, чурка, стекло пуленепробиваемое! — ответили ему с другого конца зала.

— Тогда сверху можно спустить оборудование. Там же окна! — не унимался тот, не прекращая улыбаться. Похоже он нисколько не обиделся на обзывательство.

— Ну щас! Там сто пудов тоже забаррикадировали всё. Из Мавзолея же подземный ход в Кремль ведет, ясное дело. А эти сволочи всего боятся!

— Эй, вы, да-да, вы в синей кепочке с желтыми буквами! Как вы смеете так о властях говорить?! Больно смелый? Ну, вам быстро язычок-то острый отрежут! Этого вон, который плевал, уже нету, увели да расстреляли небось!

— Да куда ж его увели, дурья башка! Говорят тебе — мы изолированы, сюда даже спасатели с резаком не могут попасть!

— А куда-нибудь уж увели! Есть уж куда, ясно дело! И тебя уведут, будешь болтать!

— Да ну тебя, старая карга!

— Молодые люди! А обратите-ка внимание на вон того, в желто-синей кепочке! Наверняка это евойных рук дело! Это ж диверсант украинский, ясно!

— Отвяжись, тебе говорят!!!

— Всем тихо!!! — рявкнул ФСОшник Толик, и наступила тишина.

— Молодой человек, — раздался усталый женский голос, — надолго мы тут, как вы думаете? У меня дома ребенок один остался. А телефоны отобрали, я даже позвонить предупредить соседку не могу. Может ваши коллеги…

Толик растерянно пожал плечами и глянул на напарника. Тот сделал вид, что не увидел его немого вопроса.

— Вот ведь дуреха, ребенка одного оставила, а сама сюда зачем-то поперлась… — человек в кепочке не унимался.

— А ты-то зачем поперся? — спросил его кто-то рядом.

— Да вот теперь уже и сам себя ругаю. Ну у меня хоть дети уже взрослые… Зато приду домой, расскажу им…

Кепочка осекся и вжал голову в плечи.

— Расскажете, ага, — саркастически заметил очкастый паренек, пытавшийся вступиться за Александра, и кивнул на ФСОшников. — И у Навального на канале может еще выступите?! Слышали, что этот старый козёл про секретность сказал?

Кепочка мрачно кивнул:

— Точно… — но тут же спохватившись, обратился к охранникам: — Это я, если что, не с навальнистом этим согласен, а с президентом нашим! И кепка у меня ЛДПР, а вовсе не украинская, я всегда за Жириновского голосовал… — он сдернул с головы и продемонстрировал всем свою жовто-блакитную кепку с надписью «ЛДПР» и добавил, немного подумав: — И про «старого козла» я не согласен категорически! Наш президент еще ого-го! Всем сто очков вперед даст!

— Ага, сейчас, только из саркофага вылезет, — махнул рукой паренек в сторону усыпальницы.

— Ему лучше бы поторопиться, — задумчиво заметил Александр. — Если саркофаг герметичный, то воздуха хватит часов на шесть-семь.

Охранник