Толик, услышав это, дернулся и схватился за свою ушную рацию: «Надо бы ускориться! Может быстрее будет крышу разобрать?.. Что значит сплошной металл со всех сторон? Когда эту штуку успели установить-то?!.. Ах вот как… Ну тогда работайте автогеном!.. Что ты мне марку стали диктуешь, ты скажи сколько это времени займет!.. Сколько-сколько?! Пиздец!»

Все, включая пленника саркофага, внимательно прислушивались к разговору. Услышав последнюю эмоциональную оценку, он побагровел и заревел:

— Передай-ка этим уёбкам, что если они в течение часа не вытащат меня отсюда, то я их самих засуну в такие же коробки стеклянные, и они будут у меня в кабинете лежать смирненько рядком!

— Это если сами успеете выбраться… — не унимался паренек.

— Так! Всем лицом к стене и сесть на пол! — заорал напарник Толика, наконец взявший себя в руки, и прекративший заикаться. — Чтоб ни единого звука! Иначе пеняйте на себя!

— Но пол холодный! Зима же! — возмутилась старушка, только недавно пытавшаяся настучать на сине-желтую кепочку.

Вместо ответа охранник подскочил к ней, развернул к стене и со всего размаху усадил на пол.

— Я, между прочим, герой труда! Я буду жаловаться! — завопила она и тут же свалилась без чувств после мощного удара сверху по голове.

Больше пререкаться никто не рискнул, все поспешили исполнить приказ, наступила зловещая тишина, в которой кто-то ясным шепотом с чувством произнес: «Скорей бы у него там воздух кончился!».

— Кто это сказал?! — даже сквозь стекло саркофага интонация была хорошо узнаваема, хотя таких истеричных ноток, пожалуй, от него никогда еще не слышали. — К стенке предателя! Слышите?! Я требую, я приказываю, чтобы вы нашли и прикончили эту тварь прямо сейчас, не дожидаясь… Ты, сука, умрешь раньше, я тебе это обещаю! Найдите падлу, немедленно!

Последние слова он уже наполовину кричал. Но охранники стояли растерянные и не двигались с места.

— Но…

— Исполнять! — взвизгнуло из саркофага.

— Как же мы его найдем, все же развернулись к стене, кто говорил не видно, — нашелся Толик.

— Кто это сказал, кто-нибудь видел? — задал второй охранник вопрос весьма ненавязчивым тоном.

Угрюмая тишина была ему ответом.

Сквозняков тут не было: траурный зал замуровали на совесть, так что сидеть было не так уж и холодно. Но довольно скучно. Так что после того, как за одной из дверей послышались глухие звуки, свидетельствующие о начале спасательной операции, пленники Мавзолея начали потихоньку перешептываться. Охранники поначалу одергивали их, а потом предпочли сделать вид, что за звуками извне не слышат этих шепотков. Александр подобрался поближе к очкарику, пытавшемуся заступиться за него, и поделился своими переживаниями:

— Сколько людей из-за меня тут… Как думаете: не будет у них неприятностей? В конце концов нас же все равно вызволят. Меня, конечно, после этого в Лефортово, но остальных-то отпустят? — шепотом спросил он паренька.

Тот пожал плечами:

— Я как-то больше надеюсь, что они не успеют, и он все-таки отдаст концы…

— Это же вы сказали ту фразу? — высказал догадку Александр, но паренек мотнул головой:

— Я, конечно, подумал так же, но сказать не успел. Если честно, я был уверен, что это были вы. После вашего мощного плевка…

— Да уж, какой там плевок, — огорчился Александр. — Так вышло…

Он хотел объяснить, что вообще-то собирался символично плюнуть в Ленина, а его поступок был вызван прискорбным стечением обстоятельств, но, открыв рот, понял, что будет выглядеть еще глупее, чем сейчас, и просто махнул рукой.

— Пашок, — сунул ему руку паренек.

— Александр… Можно просто Саша.

— Так символично, что он там в гробу вместо Ленина…

Пашок кивнул в сторону саркофага. Александр пожал плечами и задумчиво почесал бороду:

— Вот только непонятно, как именно он там очутился.

— Вы помните историю с Дадли в террариуме?

— Кем-кем?

— Ну, Дадли — двоюродный брат Гарри Поттера!

— Я, если честно, не смотрел и не читал.

— Зря, очень актуальная книга! Там этот Дадли постоянно буллил Гарри, и когда они пошли в зоопарк, то Поттер заставил стекло террариума исчезнуть, а после того как Дадли упал внутрь, стекло вернулось на место, и тот оказался запертым в вольере со змеями.

— И как он это сделал?

— Магия! Он очень этого захотел.

— Думаю, очень многие в нашей стране хотели бы увидеть этого вождя на месте того. Но, к сожалению, это ничего не объясняет, — покачал головой Александр. — А в магию, уж простите ученого, я не верю!

— Так я тоже! Зато верю в силу коллективного желания! — пожал плечами паренек и принялся протирать свои круглые очки.

— Он так лежал там… — задумчиво прошептал Александр в ответ. — Натурально… Не двигался… Все решили, что он умер, начали плакать… Кажется, он там все-таки по собственной воле, а не из-за коллективного желания.

— Возможно, — не стал спорить Пашок. — Когда он только начал Ильича на кладбище спроваживать, я сразу подумал, что это неспроста — что он для себя место готовит.

— Как-то не похож он на человека, который задумывается о своей посмертной судьбе. Всегда было ощущение, что он собирается жить вечно. Memento mori — это не про него совсем.

— Кто его знает? — махнул рукой Пашок. — После ковида и изоляции он совсем с катушек съехал. Может духовник его идейку подкинул, или глава Совбеза обмолвился, что мол Ильич не свое место занимает… Мало ли вокруг него сумасшедших бродит…

К этому времени шептались уже все, и зал наполнялся монотонным шелестом.

— Разговорчики! — рявкнул один из охранников для проформы, и шелест на некоторое время стих.

Александр украдкой обернулся на стеклянный саркофаг. Его невольный обитатель сидел, сгорбившись, по центру доступного ему пространства и злым взглядом смотрел в одну точку перед собой. Обычное самодовольство его куда-то испарилось. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, возможно, впервые за многие годы, и Александр поймал себя на мысли, что, сам того не желая, видит в нем сейчас не тирана и агрессора, развязавшего войну и раздающего приказы о тайных убийствах политических противников, а просто до смерти напуганного старика.

«Ну что там, Егоров?! Слушаю!» — один из охранников видимо получил вызов по рации, второй тоже поднес руку к уху. «Да похуй уже на секретность, Никита!.. Как так не смогут?! Что мне Первому говорить?!.. Ах вот что… Прямым попаданием? Да, я понимаю, что саркофаг бронированный, выдержит… А мы?.. Присягу я помню, не гунди!.. Я должен согласовать это с Начальником. Отбой!».

Все в зале насторожились и навострили уши. Вопреки приказу большинство повернули голову к центру зала и жадно следили за происходящим. Кажется, что-то должно было решиться.

— Товарищ Президент… — охранник замялся, а старик в саркофаге