— Вот это другой разговор, — обрадовалась та. — Подругам подвести, а мне шестьсот. Нормальный приработок к пенсии. Сейчас в магазин сбегаю— и к телевизору. Если так каждый день зарабатывать буду, глядишь, миллионершейстану. Главное, чтобы у вас товар был, а уж я-то покупашку всегда приведу. Лохивон как землякам радуются.

Мы еще раз поблагодарили Валентиновну и с облегчениемпосмотрели на пустые сумки.

— Я же говорила, что сегодня день в масть окажется, —улыбнулась Маринка. — И где ты только эту Валентиновну откопала?

— Таких, как Валентиновна, тут полбазара ходит.

Пересчитав вырученные деньги, я протянула несколько купюрМаринке и произнесла:

— Ты все равно рядом с кассами живешь, возьми на меня билетв Польшу. Вместе поедем.

Маринка, кивнув, сунула купюры в карман.

— Денька три отдохнем и поедем. В нашей работе отдых тоженеобходим.

— Вечером созвонимся.

Попрощавшись с Маринкой, я направилась в небольшое базарноекафе, чтобы немного перекусить. Есть захотелось зверски. Заказав картофельноепюре с котлетой, я тут же набросилась на еду. Через несколько минут дверь вкафе распахнулась, и на пороге появился необъятных размеров мордоворот снеприятной физиономией. Окинув взглядом полупустой зал, он смачно сплюнул напол и бесцеремонно уселся рядом со мной. Собираясь встать, я быстро отодвинулатарелку.

— Что, не вкусно? — лениво поинтересовался мордоворот.

— Вкусно.

— А что тарелку отодвинула?

— Аппетит испортился. Слушай, ты бы не сделал мне одолжение.Пересядь, пожалуйста, за другой столик, ведь в кафе почти никого нет.

— Щас ты у меня пересядешь, — процедил он сквозь зубы,наливаясь краской.

Мы не гордые. Можем и пересесть, — пожала плечами я, взялатарелку и пересела за другой столик. Мордоворот, нехорошо усмехнувшись, опятьсплюнул на пол. И что этот придурок ко мне привязался? Надо было с Маринкойехать, а то ведь так запросто можно влипнуть в какую-нибудь историю!

— Шел бы ты отсюда, а, — начала было я, но тут же осеклась.Мордоворот взял стоявший на столике стакан компота и вылил его на мои брюки. Яс ужасом посмотрела на мокрое пятно и закричала что есть сил:

— Ты, гад ползучий, ты что себе позволяешь?! Недоделокпроклятый! Как я в таком виде домой поеду?

— Пойдешь и купишь себе новые штаны, — спокойно ответил он,воткнув вилку в картофельное пюре. — Денег-то сегодня немерено сделала.

— Ты что, ко мне в кошелек заглядывал?

— И так знаю. Ты свои шмотки распродала, а делиться ни с кемне захотела.

— А с кем я должна делиться?

— Хотя бы со мной.

— С какой это стати?

— Не базарь, девочка! Хорошо заработала, так уделинуждающимся.

— Да пошел ты к черту! Я сейчас пойду к охране и попрошу,чтобы тебя вышвырнули с этого рынка как можно скорее.

— Попробуй. Только это будут последние слова в твоей жизни.В следующий раз на кладбище будешь торговаться, барыга хренова!

Я почувствовала, как на спине проступил холодный пот, но всеже продолжала упираться.

— За аренду я заплатила, какие проблемы?

— А помимо аренды?

— А помимо аренды я Рашиду плачу.

— Сколько?

— Тебе-то какое дело? Если так интересно, у Рашида испрашивай, а ко мне не приставай.

— Рашиду ты за крышу платишь, а мне должна за беспределзаплатить.

— Какой еще беспредел?

— Тот самый, который ты на рынке устроила.

— Я?!

— Ты. Может, тебе рассказать, как ты свой товар распродала?

— Расскажи.

— Нашла трех бабулек, чтобы они тебе лохов подыскивали.Сколько вы за сегодня приезжих развели, чтобы баулы опустошить?

— Ну что ты пристал? Сейчас каждая вторая палатка по такойсхеме торгует. Это не запрещено.

— Каждая вторая палатка мне за это платит. Давай три тысячи,и мы в расчете.

— Сколько? — не поверила я своим ушам.

— Три тысячи, рыбка. Думаю, для тебя эта сумма не составитникакого труда. Поедешь за бугор, затаришься и накинешь побольше на следующийтовар. Какие проблемы?

— Ненавижу, когда мои деньги считают, — выпалила я. — Есливам всем давать, то можно остаться не только с мокрыми штанами, но и безштанов. Ни хрена ты от меня не получишь!

Выйдя из кафе, я направилась к своей разбитой «шестерке»,стараясь не оборачиваться назад. Как назло, машина не хотела заводиться. Парураз чихнув, мотор наконец заработал. Неожиданно дорогу мне перегородилавидавшая виды иномарка, доверху набитая амбалами. Среди них был и тотмордоворот, который пытался стрясти с меня незапланированный «оброк». Рывкомоткрыв дверь моего «Жигуленка», он, не церемонясь, выдернул меня из машины изатащил в свою. Один поднес к моему горлу нож и похлопал по плечу.

— Ну что, сука, не захотела отдать три тысячи, придетсяотдать все. — Один из этих амбалов открыл мою сумочку и высыпал честнозаработанные мною денежки к себе на колени.

— Пацаны, да тут нормальные бабки. Эта стерва сегоднянормально поторговала, — сказал он.

— Отдай, гад, — заплакала я. — Рашид узнает, будешь потомсебе локти кусать.

— Пикнешь, зараза, убью, — дохнул на меня перегаром другойбраток, доставая нож.

— Отпустите, ребята, — с трудом выдавила я. — Вам же хужебудет. Нечего на чужую территорию залезать.

— Заткнись, сука, а то прирежем, — гнул он свое.

— Вадик, да хватит с ней возиться, мочи, и все, —прогундосил до глаз заплывший жиром амбал в шелковой рубашке.

— Успеется. Кругом народ. День все-таки.