— Поиски любовника могут затянуться на неопределенный срок,— ухмыльнулся Толик.

— Тоже верно, — согласилась я. — Завтра к Рашиду пойду. Яему за крышу плачу, пусть он и разбирается. Верно?

— Верно.

— Это его прямая обязанность — мои проблемы урегулировать. Ато не по-людски как-то получается. До чего же он дошел, если его коммерсантовживьем закапывают? Совсем обленился, работать не хочет! Надо завтра его визвестность поставить, а то, не ровен час, полрынка похоронят. Толик, а тыслучайно не можешь помочь мне?

— Ты что, увидела во мне влиятельного любовника? — засмеялсяТолик.

— На влиятельного любовника ты, конечно, не похож, но чемчерт не шутит…

— На этот раз черт действительно не шутит, — серьезно сказалТолик и разлил водку по рюмкам. — У меня своих проблем по самые уши.

— А какие у тебя проблемы?

Если ты еще помнишь, у меня умер дед. Завтра я должен егопохоронить. Ты меня, конечно, извини, но я и представить себе не мог, чтообнаружу в могиле деда тебя. Лариса, я живу спокойно, никому не мешаю и тебетак же советую жить. Думаешь, я поверил тому, что ты рассказала?! Я что, налоха похож? Да кому ты, на хрен, нужна со своими юбочками, чтобы тебязакапывать? Ты, девочка, видно, что-то серьезное натворила. Из-за юбочек никтона мокрое дело не пойдет, да и ты из-за этого в ментовку идти не торопишься.Так вот, я тебя с того света вытащил, дал на ночь крышу над головой. А завтра —до свидания. Я твоих дел не знаю и знать не хочу. Как ты в это дерьмозабралась, так сама из него и выбирайся. Не обессудь, Лариска, но мне пожитьхочется, и чужих проблем мне не надо. Знаешь что, дам ка я тебе один совет.Постарайся не влезать в щекотливые ситуации. Потому что, когда тебя в следующийраз закопают, меня может не оказаться рядом.

Толик наконец замолчал. Я отвернулась к окну, не зная, чтосказать. Мне хотелось как можно скорее убежать из этого дома. Но ведь на улиценочь, а ночью одинокую девушку на каждом углу поджидают неприятности. В глубинедуши я прекрасно понимала, что мой новый знакомый по-своему прав: кому охотавешать на себя чужие проблемы. Кроме того, он спас мне жизнь, приютил на время,как мог накормил и даже напоил, то, что он не хочет мне помогать, так это егоправо.

— Ну что ты надулась? — перебил мои мысли Толик. —Обиделась, что ли?

— Не знаю. Налей мне еще водки.

— Не много ли для непьющей девушки?

— В самый раз. Сегодня я на собственной шкуре почувствовала,что ощущает покойник, лежа в могиле. Прямо тебе скажу, удовольствие еще то. Досих пор не понимаю, как только я там не задохнулась. Бог, видимо, решил меняпожалеть. Он-то хорошо знает, что меня эти изверги без всякой причины закопали.

Толик поморщился и налил мне очередную порцию водки. Выпиврюмку, я почувствовала, что отключаюсь.

— Кажется, я сейчас засну. — Язык не слушался.

— И откуда ты взялась на мою голову, — вздохнул Толик, взялменя на руки и отнес в спальню.

— Из могилы твоего деда, — простонала я, погружаясь в сон.

Проснулась я от того, что кто-то усиленно тряс меня заплечо. Открыв глаза, увидела Толика. Он был по пояс раздет. На шее у неговисело махровое полотенце.

— Подъем! Кончай спать. Я тороплюсь. Мне сегодня дедахоронить.

— Который час? — спросила я сонным голосом.

— Семь уже.

— Сколько?!

— Семь, говорю тебе!

— Ты что, с ума сошел, что ли? В такую рань подскочил?!

— Я, между прочим, уже пробежку вокруг озера сделал иотжался пятьдесят раз.

— Ну ты даешь, — с любопытством посмотрела я на Толика. — Тычто, спортсмен, что ли?

Представь себе, — улыбнулся Толик и с ехидством в голосепродолжил: — Ты же на рынке торгуешь. Значит, вставать должна рано. При такойработе ты должна режим соблюдать.

— Я же не в Лужниках стою. Это там нужно в пять утраподниматься, а в семь уже на работе торчать. Не выйдешь торговать — двестирублей штрафа. У нас проще. Народ подтягивается часам к десяти, так что можносмело спать до полдевятого. Послушай, а где же кофе?

— Какой еще кофе?

— Натуральный. Стопроцентный растворимый кофе в гранулах,изготовленный из отборных, обжаренных зерен, придающих густой и крепкий аромат.«Нескафе» называется.

— Ты все сказала?

— Все. Каждое утро я начинаю с чашечки ароматного кофе. А тыразве нет?

Толик усмехнулся.

— Послушай, ну и наглая же ты девка! Я таких еще не видел.Мало того, что ты чуть было не заняла могилу моего любимого деда, так ещетребуешь чашечку ароматного кофе.

— Скажи еще, чтобы я побыстрее убиралась из твоегодопотопного дома, — обиделась я к встала с кровати.

— Я тебя не выгоняю. Ладно уж, пошли на кухню я сделаю тебекофе.

— Это другой разговор, — улыбнулась я и пошла за ним.

На кухне, сев на стул, я внимательно осмотрела свои ноги и соблегчением вздохнула. Отеки сошли, синяков вроде бы не наблюдалось, ссадин ицарапин тоже… Толик поставил на стол пару чашек и достал большую банку кофе.Устроившись напротив меня, он как-то по-домашнему произнес:

— Сахар сама клади. Я не знаю, сколько тебе ложек.

— Я ненавижу сахар.

— Тогда пей без сахара. Кстати, а почему ты назвала этот домдопотопным?

— Не знаю. Просто он такой старый, что в любую минуту можетзавалиться набок. Да и мебель тут, прямо скажем, довоенная.

— Я же говорил, что здесь мой дед жил. Этот дом являетсянашей семейной реликвией. Теперь дед умер, и дом под дачу пойдет.

— Тут вполне можно сделал ремонт и привести все в божескийвид.

— Это уже не твое дело. Дед не разрешил нам этот домтрогать. Он хотел, чтобы здесь все оставалось без изменений, даже в завещанииоб этом написал. Ладно, поехали. У меня сегодня траур.

Я отодвинула чашку и грустно посмотрела на Толика.

— И почему нынешние мужчины такие неблагородные. Видишь, чтодевушка попала в неопрятную историю, и не хочешь помочь. Куда только рыцари,интересно, подевались?..