ослабить оборону, и бурная фантазия, конечно же, вырывается на волю. Ведь если не думать о том, что наша встреча — самый настоящий кошмар, можно представить, что Егор забрал меня после посиделок с подружками, которых нет, и мы едем куда-то вместе. Домой, например. И займемся любовью. Хотя нет, с ним это определенно был бы секс. Именно он. Жаркий. Егор, в отличие от меня, никогда и ничего не стеснялся в постели. Ну, там, как бы, и стесняться нечего.

Я резко, обрывисто дышу и прислоняю прохладную бутылку к горящим щекам. Замечаю, как он мажет по мне взглядом, не думаю — просто тянусь вперед. Егор от неожиданности дергает рулем, и машину немного заносит влево. Я упираюсь ладонями в панель, а уже в следующую секунду с довольной улыбкой падаю на переднее сиденье.

Шалость удалась.

Поворачиваю голову, чтобы порезаться взглядом об острые скулы. Егор молчит, за него злой песней говорит радио. Он смотрит только перед собой, следуя маршруту, построенному навигатором, а я бессовестно разглядываю его. Я ведь заплатила за эту поездку? И имею право сидеть на любом месте, так? Ему придется потерпеть меня еще… двенадцать минут, если верить телефону.

Положив голову на кресло, я скольжу вдоль белоснежной рубашки на нем: то задержусь на закатанных рукавах и широких предплечьях, исполосованных темными волосками, то у воротника, откуда они же выглядывают. Да, он и в двадцать не отличался гладкой грудью, а сейчас, видимо, и подавно. И если Рому я заставляла бриться, то в случае с Егором, от которого пахнет цитрусом в сочетании с чем-то пряным, я готова просто уткнуться носом в пекло и уснуть.

Уснуть — звучит слишком заманчиво для моих слипающихся век.

Когда я распахиваю глаза в следующий раз, то сглатываю. Что-то явно произошло. Происходит. Не понимаю, где я, пока картинка не перестает дрожать.

— Тише, ты отключилась. Приехали, — слышу я так близко, что верю с трудом.

Лицо Егора прямо напротив, а его рука до сих пор обжигает жаром плечо. Уверена, если завтра посмотрю в зеркало, то увижу там ожог.

Значит, все это не сон? Я ведь подумала…

К черту мысли! В очередной раз. Я тянусь и касаюсь губами его губ — жестких, чуть обветренных, полных. Будто бы чужих, хотя тело подсказывает мне, что это только так кажется. Короткая щетина колется, скорее всего, оставляя на моем лице следы.

Егор не закрывает глаза, как и я, смотрит в упор, и это странно. Странно и волнующе. Невинно и на грани. Я ведь не верила, что смогу когда-нибудь повторить это.

Втянув воздух, смешанный с ароматом терпкой туалетной воды и горького молчания, я прихватываю зубами его нижнюю губу. Следом спешу провести языком по месту укуса, будто бы извиняясь за порыв. А едва ощущаю его мимолетный вдох, отскакиваю.

— Извини, я не…

Не договорив, я почти вываливаюсь из машины теперь уже с первой попытки и едва успеваю приземлиться на ноги, чтобы не упасть — так спешу. Только спустя пару шагов понимаю, что я босиком. Асфальт мокрый и холодный, а туфли из лимитированной коллекции остались лежать на заднем сиденье «мерседеса», но меня ничего из этого не останавливает. Меня бы и танк сейчас не остановил, наверное, потому что все инстинкты кричат мне бежать. Потому что пластырь на сердце разорван, и оно вновь кровоточит. Потому что почти семь лет попыток жить дальше улетели в топку.

Потому что я наконец осмеливаюсь признаться хотя бы себе самой, что никогда не переставала любить Егора, даже когда было очень, очень плохо. А если говорить на чистоту… если на чистоту, то я и не пыталась.

Глава 3

Егор

passmurny — Падаю вниз

Я выдыхаю сигаретный дым, прохладный воздух гуляет мурашками по распаренному после душа телу. Пытаюсь удобнее устроиться на узком подоконнике и в очередной раз жалею, что при ремонте объединил лоджию с кухней: площади прибавилось, удовольствия — нет.

Закончив, я не забочусь об экологии — выбрасываю окурок из окна высотки и наблюдаю, как светает. Паршивая вышла ночка, а утро еще паршивее. Из-за работы и так весь режим сбился, сплю я в последнее время очень плохо, еще и она свалилась мне на голову. Сегодня, чтобы провалится в сон, даже насилие над грушей не помогло, хоть я и пытался выбить из себя весь дух. Ничего не спасло от нашествия мыслей.

Охренительный предполетный отдых, что могу сказать. Я смотрю на микроволновку, где горят электронные часы, затем бьюсь затылком об откос и на минуту прикрываю глаза. Вспышка, и опять в голове этот ее хмельной взгляд, горящие щеки, губы, которыми тянется ближе, а я могу только наблюдать, позволяя играть в игру, которую сама себе придумала.

— Сука!

Я спрыгиваю на пол и задеваю пепельницу, подаренную Русланой, наверняка дорогую. Та бьется о плитку и раскалывается на две части. Да и черт с ней, все равно не пользуюсь.

Еще раз на часы — я потерял пять минут. Мне пора собираться на работу, а значит — задвинуть все посторонние мысли как можно дальше.

По зазубренной схеме: достать из холодильника заказанные с вечера контейнеры с едой, из шкафа — готовый комплект формы с фуражкой. Сумка с документами уже дожидается меня в коридоре, но я, как всегда, перепроверяю содержимое. Повесив пропуск на шею, я замираю на пару секунд перед зеркалом, чтобы поправить галстук и пальцами зачесать волосы, которые начинают виться — знак того, что необходимо срочно записаться на стрижку. Но с таким планом работ даже сдохнуть мне было бы некогда.

После меня ждет привычный путь в аэропорт, только сегодня, чтобы не заснуть, я ставлю музыку повеселее и заезжаю на заправку за кофе.

— Вам как всегда? — улыбается милая блондинка, выгибая спину так, чтобы обратил внимание на ее грудь.

— Нет, сегодня двойной.

Все сегодня иначе, через жопу. Ведьма одним появлением принесла хаос в мою жизнь.

Припарковавшись у здания аэропорта, я не спешу — допивая двойной эспрессо, подкуриваю сигарету и разглядываю еще хмурое небо. А когда спустя десять минут захожу в брифинговую, издалека слышу знакомый голос и невольно улыбаюсь. Оглядываю комнату, киваю в знак приветствия девочкам из экипажа и нахожу источник.

— А вот и мой любимы летчик-залетчик! — заливаясь смехом, громко выдает Даня, одетый в форму МЧС.

Мы знакомы с ним много лет — с армии еще. Не виделись год, наверное, пока тот гонял по программе ООН на вертолетах в Африке.

— Не