litbaza книги онлайнИсторическая прозаБарон Унгерн - Андрей Жуков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 89
Перейти на страницу:

Барон по-прежнему не произносит ни слова; он слушает гостя с видом серьезным, но отнюдь не зловещим; он просит дать ему немного времени на размышление и удаляется, пообещав гостю дать ответ через четверть часа. За несколько минут до назначенного срока он внезапно входит в залу через потайную дверь, набрасывается на отважного чужестранца и закалывает его!.. Одновременно по его приказу верные слуги убивают всех уцелевших матросов, и в логове, обагренном кровью стольких жертв, вновь воцаряется тишина. Однако гувернер все слышал; он продолжает прислушиваться… и не различает ничего, кроме шагов барона и храпа корсаров, которые, завернувшись в тулупы, спят на лестнице. Барон, объятый тревогой и подозрениями, возвращается в спальню гувернера и долго разглядывает его с величайшим вниманием; стоя возле постели с окровавленным кинжалом в руках, он следит за спящим, пытаясь удостовериться, что сон этот не притворный; наконец, сочтя, что бояться нечего, он решает сохранить гувернеру жизнь».

— В преступлении совершенство — такая же редкость, как и во всех прочих сферах, — добавил князь К***, прервав повествование. Мы молчали, ибо нам не терпелось узнать окончание истории. Князь продолжал: — «Подозрения у гувернера зародились уже давно; при первых же словах голландского капитана он проснулся и стал свидетелем убийства, все подробности которого видел сквозь щель в двери, запертой бароном на ключ. Мгновение спустя он уже снова лежал в постели и благодаря своему хладнокровию остался в живых. Лишь только барон вышел, гувернер тотчас же, невзирая на трепавшую его лихорадку, поднялся, оделся и, усевшись в лодку, стоявшую у причала, двинулся в путь; он благополучно добрался до континента и в ближайшем городе рассказал о злодеяниях барона полиции. Отсутствие больного вскоре было замечено обитателями замка; однако ослепленный предшествующими удачами преступник-барон поначалу и не подумал бежать; решив, что гувернер в припадке белой горячки бросился в море, он пытался отыскать его тело в волнах. Меж тем спускающаяся из окна веревка, равно как и исчезнувшая лодка, неопровержимо свидетельствовали о бегстве гувернера. Когда, запоздало признав этот очевидный факт, убийца вознамерился скрыться, он увидел, что замок окружен посланными для его ареста войсками. После очередной резни прошел всего один день; поначалу преступник пытался отрицать свою вину, но сообщники предали его. Барона схватили и отвезли в Санкт-Петербург, где император Павел приговорил его к пожизненным каторжным работам. Умер он в Сибири. Так печально окончил свои дни человек, служивший благодаря блеску своего ума и непринужденной элегантности манер украшением самых блестящих европейских салонов».

Таким образом, род баронов Унгернов вошел в анналы мировой литературы. Но то — литература. В реальной жизни, как водится, все обстояло гораздо прозаичнее. Предки барона, проживавшие на острове Даго, у побережья которого действительно часто терпели крушение корабли, были людьми мирными и законопослушными. Об этом свидетельствует и запись, которую 21 мая 1853 года сделал в своем дневнике начальник штаба корпуса жандармов небезызвестный Леонтий Васильевич Дубельт: «14 мая отправившийся из Кронштадта в Лондон английский пароход «Нептун» разбился о подводный камень близ острова Даго. Пассажиры и груз, в том числе 50 тысяч полуимпериалов, принадлежащих барону Стиглицу, спасены. Пассажиры приняты были самым гостеприимным образом помещиком бароном Унгерн-Штернбергом».

Материалы судебного процесса на Отто-Рейнгольда-Людвига Унгерн-Штернберга были изучены двести с лишним лет спустя, в 1920-х годах, венгерским исследователем Чекеи, обнаружившим, что причиной ссылки барона в Сибирь стала ссора с одноклассником, продавшим барону Гогенхольм, в то время — уже эстляндским генерал-губернатором. В книге «Самодержец пустыни» Л. А. Юзефович приводит отрывок из исследования Чекеи: «Барон был человеком прекрасного воспитания, начитанным и образованным… Он был бесстрашным моряком, знающим и трудолюбивым земледельцем, прекрасным отцом… Славился щедростью и проявлял заботу о своих людях. Кроме того, он построил церковь. Он страдал ностальгией по прежней жизни и отличался нелюдимостью. Местная знать не смогла по достоинству оценить незаурядную личность барона». Практически все то, о чем писал в двадцатых годах прошлого века венгерский исследователь об одном из предков Р. Ф. фон Унгерн Штернберга, с полным основанием можно было отнести и к его потомку. Непонимания и одиночества нашему герою хватало при жизни, непонимание продолжается и десятки лет спустя после его смерти. Но обо всем по порядку. Пока же нам предстоит вернуться к родословной барона.

М. Г. Торновский, офицер, воевавший в дивизии генерал-лейтенанта Р. Ф. Унгерн-Штернберга во время Гражданской войны, лично знавший барона и оставивший интереснейшие воспоминания «События в Монголии-Халхе в 1920–1921 годах», написанные в Шанхае в 1942 году, так, в частности, отзывался о сочинениях А. С. Макеева и Ф. Оссендовского: «Прочитал 5–6 биографий о генерале Унгерне, но все они в основном не отвечали истине. Сплошной вымысел в изложении Ф. Оссендовского и списанный у него есаулом Макеевым…» Сведения, которые излагает М. Г. Торновский в своих «Воспоминаниях…», очевидно, следует признать наиболее достоверными. Правда, Торновский весьма самокритично оценивал свой труд: «Биография в нижеизложенной вариации в какой-то степени верна, — писал он, — но страдает целым рядом «провалов», кои заполнить не удалось за неимением источников или разноречивости таковых». Находясь в эмиграции в Шанхае, Торновскому довелось встретиться с дальним родственником барона Р. Ф. Унгерна, камер-юнкером бароном Рено Леонардовичем фон Унгерн-Штернбергом, бывшим до революции вторым секретарем посольства Российской империи в Вашингтоне. Встреча эта состоялась, скорее всего, в самом конце 1940-го или в 1941 году.

Рено Леонардович фон Унгерн-Штернберг уделил разговору с Торновским несколько часов. Их беседа оказалась весьма плодотворной и смогла прояснить много неясных мест, связанных с историей рода Унгернов и биографией самого Романа Федоровича. Особую ценность данной беседе придало то, что Рено Унгерн фон Штернберг оказался держателем самой полной родословной всего дома Унгернов — «Унгариа», изданной в Риге в 1940 году. Обложку «Унгариа» украшал родовой герб фон Унгерн-Штернбергов: щит с лилиями и шестиконечной звездой в центре, увенчанный короной и девизом: «Звезда их не знает заката».[2] Сведения, которые почерпнул М. Г. Торновский из семейной хроники дома «Унгариа», стали основой для написания наиболее достоверной биографии генерал-лейтенанта Романа Федоровича фон Унгерн-Штернберга. Итак, обратимся к родословной дома фон Унгерн Штернбергов, изложенной в «Воспоминаниях…» М. Г. Торновского.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 89
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?