Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Можно было бы и не рассказывать про встречу Колобка и Зайца, все (и читатель, и Мышка, и Кошка, и даже Колобок) знают, чем она кончилась. Но это в сказке. А по-настоящему было так.
Заяц тоже испугался, увидев катящийся на него шар непонятного цвета размером с капустный кочан. Так и сел от испуга на хвост, чтобы тот не дрожал. Когда хвост не трясется, то заяц становится храбрее — это всем известно. И вдруг шар сказал:
— Ой!
— Ты кто?
— Колобок.
— А что ты такой странный?
— Так это я в луже тонул, на камне сушился, по тропинке катился.
Заяц ошарашенно смотрел на нового знакомца. А Колобок злился, что Заяц говорит не те слова.
— Ты меня есть собираешься? — взвизгнул Колобок так громко, что даже Мышка из норы выскочила, а за ней и хозяйка норы Мышь-полевка.
Все ждали ответа Зайца, но он молчал. Колобок подкатился к нему поближе, Заяц отпрянул.
— Ну? — грозно спросил Колобок.
Заяц даже сидя почувствовал, как предательски трясется его хвостик. Он зажмурил глаза и храбро крикнул дрожащим голосом:
— Я бы съел, если бы ты был пирожком с морковкой, а еще лучше с капустой. И точно съел, если бы ты был вилком капусты совсем без теста.
— Ах так! — разъярился Колобок. — Ты же хотел съесть моего прадедушку. Чем же я хуже?!
— Это не я. А мой прадедушка. И не хотел съесть, а хотел поиграть. Он тогда был совсем маленьким ребенком, то есть зайчонком.
— Хватит на него время тратить, — влезла в разговор Мышка, — пошли дальше, нам еще Волка искать. И остальных… До вечера не управиться.
Но Колобок направился к ручью, долго всматривался в свое отражение. Мышка и Кошка замерли: «Что он задумал?»
— А ты не хочешь меня съесть? — обратился он к Кошке.
— Если бы ты был сырником, со сметаной, еще можно, но только тесто… — шерсть на спинке встала дыбом, но она быстро взяла себя в лапы, — Прости, Колобок, я друзей не ем. Вот я с Мышкой дружу, а ведь по закону природы мне положено ее живьем заглотить.
Мышь подбоченилась и свирепо взглянула на Кошку. Та только развела лапами:
— Так вот и говорю: что может быть выше дружбы. И вообще: не хлебом единым…
— А ты? — сурово спросил Колобок Мышку.
— А я что? Что я? — засуетилась Мышь. — Чуть что, сразу я. Яйцо я разбила. Сыр я погрызла. Теремок я строй, а все потом припрутся. Репку без меня вытащить не смогли. Теперь снова я!
Колобок уже не знал, как ее остановить. А ведь и вправду выходило — без Мышки никуда.
— Не юли! Отвечай! — спросил потише Колобок, он был настроен уже не так решительно.
Мышь созналась, что когда она увидела румяного Колобка на окне, ей очень хотелось отщипнуть кусочек, совсем крошечку от румяного бочка, такой аппетитный и мягкий он был. Но долг велел ей поведать Колобку историю его славного рода и великого предка. И она поборола свое постыдное желание, хотя что постыдного в хорошем вкусе и аппетите.
— Говори, обжорстве, — вставила свое ехидное замечание Кошка.
— Кто бы говорил! — возмутилась Мышка. — Будто я не знаю, кто у Бабки в четверг всю сметану сожрал!
— Дед первый начал, — стала оправдываться Кошка.
Мышка радовалась, удалось ей заморочить Кошку и Колобка, на другие темы перевести, так, что они и забыли о чем спрашивали.
И тут они увидели Серого Волка. Он возник как из-под земли, бесшумно ступая мягкими лапами. Мышка с Кошкой так и обомлели. А у Колобка холодок пробежал по спине. Или по боку, или по животику, он сам запутался. Но отступать некуда, все равно от Волка не убежать, вон у него какие лапы, он его в один скачок догонит. Колобок приосанился, задрал нос, и посмотрел Серому Волку в зеленые глаза. Герой принимает смерть в лицо, хотя можно тихо-тихо откатиться и сбежать, раз уж смерти в лицо посмотрели, пора ноги делать. Предок же сбежал, и ничего — остался в памяти народной героем.
— Разорались! Всю дичь мне распугали. Охоту испортили, — проворчал Волк.
— И этот текст не знает! — возмущению Колобка не было предела.
— Колобок! — наконец заметил его Волк.
— Да уж! — заважничал Колобок. — Давай ешь меня!
— Да слышал я эту историю, — почесал задней лапой затылок Волк. — Но видишь ли, брат, какое дело… Ты про про меня и Ивана-царевича слышал?
— Ну… — Колобок не хотел признаваться в том, что у него образование только начальное, не дальше «Колобка».
— Не время тут сказки рассказывать, — осмелела Мышка, — угрожай ему, и мы пошли.
— Дура ты, Мышь! — рявкнул Волк. — Я мучное не ем! Меня ноги кормят. А что от него толку?! — ткнул он огромным когтем в Колобка, чуть не проткнул насквозь. — Только жир на ребрах. У меня мясной рацион. Мясо — это белок, энергия, сила! — Волк поиграл мышцами на спине, так что шерсть волной пошла.
Мышь юркнула за Кошку, Кошка выгнула спину трубой и зашипела.
— Не бойтесь, — улыбнулся Волк во весь страшный волчий оскал.
«Такой проглотит, не подавится, даже жевать не будет», — тоскливо подумал Колобок.
— Я вас есть не буду, в вас шерсти больше, чем мяса. Мне бы зайца, жирного, сладкого, — он сглотнул слюну. — Не видели, он тут не пробегал?
— Пробегал, — брякнул простодушный Колобок.
— Совсем дурак! — шикнула на него Мышка. — Пробегал, пробегал, к деревне поскакал, там капуста уже наливается.
— У, — протянул Волк, — в деревню я не ходок, там собаки. Пойду я, — вильнул хвостом и исчез в один прыжок.
А Колобок покатился к лесу. Мышка сбегала на разведку, но Деда не обнаружила.
Куда же пропал Дед? Он, выйдя за калитку, огляделся, но не увидел Колобка и забрел к соседу, который варил уху из ершей и пескарей. Домой Деду идти не хотелось, там Бабка его пилить будет, что за Колобком не углядел, а потом не поймал, а уха пахла так вкусно, так маняще, что он остался у соседа до вечера.
Трудно пришлось Колобку в лесу. Корявые корни сбивали бока, ветки кололи макушку, пыль набивалась в нежное тело, то есть — тесто. Мышке с Кошкой приходилось то и дело подталкивать его, катить, тащить на себе. Кошка уже жалела, что пошла с ними, но бросить товарищей было неловко. А Мышка решила во что бы то ни стало обхитрить (с помощью Колобка, конечно) Лису, и узнать, что за следующий за ней зверь в этой игре не на жизнь, а
