– Точно, – подскочила Лена, – вот пакостница! Нарочно ведьпломбир по полу растоптала, а потом целый час по «Гостиной» шлялась и ничего некупила. Она мне тогда просто хамкой показалась. Эти, из «Городка», либо бомжей,либо старух убогих нанимают. Дама-то выглядела обеспеченной: шуба, кольца,серьги и вела себя уверенно… Неужто такая на сто паршивых рубликов польстилась!

– Почему бы нет, – пожала плечами Аня и повернулась ко мне,– уж извините нас, езжайте домой, комодик совершенно новый!

Слегка успокоенная, я вышла из магазина, потолкалась впереходе, дошла до метро, села на лавочку и еще раз перечитала письмо.Отчего-то в сердце ржавым крючком сидела тревога. Вдруг нечестные конкуренты нипри чем? Вдруг неведомая Любовь Кирилловна и впрямь нуждается в помощи, аписьмо засунуто в комодик в последней надежде?

Так моряк, попавший на необитаемый остров, швыряет вравнодушный океан бутылку с координатами своего местонахождения. Нет, пока ясама не убежусь, то есть убедюсь, то есть не убеждусь… Отчаявшись найтиправильную форму, я пошла к книжному лотку. Сейчас куплю атлас и найду тамулицу Баскакова.

Самое интересное, что она оказалась почти рядом, шлаперпендикулярно Солянке, и я добралась до места буквально за пятнадцать минут.Дом номер девять прятался за зеленой полупрозрачной тканью, очевидно, шелремонт фасада. Я стала заглядывать под чехол, ища вход в подъезд.

– Эй, – окликнул меня молодой парень в каске, – чего надо?

– Как пройти внутрь?

– А зачем тебе?

– В гости иду, в семнадцатую квартиру. Строитель улыбнулся.

– Опоздала, все выбыли.

– Куда? – удивилась я. Юноша вытащил сигареты.

– По разным местам, не понятно разве? Здание пустое, жильцывыселены.

Тут только я увидела выбитые стекла и поняла, что рабочийправ.

– А где люди?

– Так квартиры получили, небось рады-радешеньки.

– Почему?

– Здесь сплошные коммуналки были, а теперь банк откроют.Народу хоромы дали. Самое лучшее, когда не муниципальные власти, а богатыеструктуры расселяют, они метры не считают, а мэрия жадится.

– И куда все съехали? Парень развел руками.

– Понятия не имею, а вам зачем?

– Подруга у меня тут жила, в семнадцатой квартире, как еетеперь искать?

На секунду паренек призадумался, а потом посоветовал:

– Вы поезжайте на Волгоградский проспект, там офис«Обманбанка», найдете того, кто людей расселял, списки-то наверняка сохранились– кто, куда и в какую квартирку съехал. У финансистов бумажки хорошо сохраняются…

– Как, вы сказали, называется учреждение? – удивилась я. –«Обманбанк»?

– Ну да, – пояснил строитель, – «Объединенный московскийаналитический банк», а что?

Ничего, конечно, кроме того, что я никогда бы не доверила никопейки учреждению с подобным названием. Я вздохнула и ушла.

На Волгоградский проспект я отправилась на следующий день ипотратила почти два часа, разыскивая того, кто знал хоть что-нибудь о новомофисе на улице Баскакова. Наконец после долгих и мучительных хождений покабинетам я очутилась перед молодым, но страшно серьезным пареньком, одетым,несмотря на жару, в строгий темный шерстяной костюм с галстуком.

– Почему, собственно говоря, вас волнует наше ремонтируемоездание? – сухо поинтересовался он. Я прикинулась идиоткой.

– Понимаете, там жила моя подруга, Боярская Любаша, ЛюбовьКирилловна. Как теперь с ней связаться?

– Подождите, сама позвонит.

– Она глухонемая, – нашлась я.

– Тогда муж проявится или кто из родственников, – не сдалсяклерк.

– Нету никого, она одинокая. Сделайте милость, гляньте, кудаона выехала!

Несколько секунд юный финансист сидел неподвижимо, потомбормотнул:

– Не положено.

– Пожалуйста, в виде исключения. Мальчик встал и подошел кшкафу.

– Только из-за того, что она инвалид.

– Да-да, – закивала я, – какой вы добрый, другой бы человеки пальцем не пошевелил ради меня, а вы такой замечательный. Прямо неудобноделается при виде такого внимания к делам совершенно посторонней женщины.

Я давно заметила: стоит похвалить человека, как он мигомстарается оправдать мнение о себе. Очень советую вам подобное поведение, онобезотказно действует в кабинетах у чиновников всех мастей. Начнете скандалить итребовать того, что положено вам по закону, – не получите ничего, а применитестратегическую хитрость – добьетесь своего.

Одна моя подруга, многодетная мать, родившая пять мальчикови шесть девочек, имеет множество льгот. К сожалению, все они остаются лишь набумаге. Маня одно время бегала по кабинетам, размахивая шашкой над головой своплем: «Мне положено – дайте». Но дамы в английских костюмах, сидевшие закрасивыми офисными столами, футболили Маньку. Они не брали взяток, да и какиеденьги можно потребовать с бедной бабы? Нет, ее просто заставляли заполнятькипы бланков и говорили: «Приходите в среду». Потом в четверг, в пятницу…Теперь Манечка применяет иную тактику. Опустив глазки, она вползает в кабинет изаводит песню:

– Мне так неудобно отвлекать вас от решения важныхгосударственных проблем ерундой, но только вы способны мне помочь. Знаю, чтолюди нещадно эксплуатируют ваше доброе сердце, но остальные вокруг взяточники ихамы, а вы честный человек, никогда не сказавший никому грубого слова.

После такого заявления чиновница или чиновник мигомподписывает все бумаги, а Маняща, кланяясь до пола, задом выходит в коридор.

Вот я сейчас вспомнила ее советы и добилась успеха. Клеркдовольно долго рылся в папках и наконец сообщил:

– Боярская Любовь Кирилловна выехала по адресу: улицаАкадемика Боренко, дом шесть, квартира семьдесят девять.

В полном восторге от собственной предприимчивости, я вышлана улицу и пошла к метро. Я знаю, что улица Академика Боренко находится наЮго-Западе столицы. Когда я преподавала немецкий язык, в том районе жило многомоих учеников: Юля Охрипко, Дима Мельник, Олег Савостин.