– Добрый вечер, – поздоровалась она. – Я могу вам чем-то помочь?

– Ханна Робинсон? – спросил он. Ее удивление было довольно очевидным, поэтому мужчина быстро добавил: – Меня зовут Гас Фивер, я адвокат из манхэттенской юридической фирмы «Таррант, Фивер и Твигг», специализирующейся на составлении завещаний.

Его ответ удивил Ханну еще больше. Она не знала никого, кто мог бы включить ее в свое завещание. Когда Ханне было три года, ее мать умерла, и у нее не оказалось ни друзей, ни родственников, которые смогли бы взять на себя заботу о девочке, именно поэтому она оказалась в приемной семье. И теперь Ханна не могла себе представить, кто мог бы упомянуть ее имя в своей последней воле.

– Да, – осторожно сказала она. – Я Ханна Робинсон.

Улыбка Гаса Фивера стала гораздо искреннее после ее ответа. За несколько секунд он превратился из заносчивого манхэттенского адвоката в довольно приятного парня, и Ханна почувствовала себя немного увереннее.

– Отлично. – Даже его голос внезапно потеплел.

– Простите, но откуда вы меня знаете? – поинтересовалась она.

– Наша фирма ищет вас с начала года. А один из наших клиентов ищет вас куда дольше.

– Я не понимаю, зачем кому-то меня искать. Тем более что найти меня не так уж сложно.

Вместо того чтобы прямо ответить на вопрос, Фивер спросил:

– Вы ведь провели большую часть детства в приемной семье?

Ханна была настолько ошеломлена, что посторонний человек знает о ней то, чего не знает практически никто, даже ее самые близкие друзья, что лишь молча кивнула.

– Вас взяли под опеку в трехлетнем возрасте, после смерти вашей матери, Мэри Робинсон, как я понимаю?

– Да, – словно на автомате кивнула Ханна.

– А вы помните свою жизнь до этого момента? – осторожно спросил адвокат.

– Мистер Фивер, к чему вы клоните?

– Пожалуйста, потерпите еще немного, мисс Робинсон, и я все вам объясню.

Как правило, Ханна не открывалась людям до тех пор, пока не узнавала их как следует, но что-то в Гасе Фивере было такое, что она почувствовала, что может ему доверять.

– У меня остались лишь весьма смутные воспоминания. Я знаю, что мама работала бухгалтером в сварочной фирме на Стейтен-Айленде, где мы с ней и жили, но я знаю это лишь со слов. У меня не осталось ни памятных вещиц, ничего. Все, что ей принадлежало, было продано с молотка, а вырученные средства помещены в трастовый фонд на мое имя, чтобы я смогла воспользоваться ими после совершеннолетия.

Не то чтобы денег оказалось много, но это позволило Ханне начать самостоятельную жизнь без особого стресса, и она была этому очень рада.

– А цвет глаз вы унаследовали от матери? – спросил мистер Фивер. – Не хочу показаться навязчивым, но они у вас такого необычного цвета…

Ханна за свою жизнь слышала такое количество комментариев по поводу цвета глаз, что давно уже перестала считать их навязчивыми.

– Нет, у мамы были голубые глаза.

– Значит, вы помните, как она выглядела?

– Нет. – Она покачала головой. – Но я была не совсем честна, когда сказала, что у меня не осталось памятных вещей. У меня есть мамина фотография. Одна женщина из социальной службы была так добра, что дала мне рамку с фотографией, прежде чем меня отдали в приемную семью. Она со мной всю мою жизнь, куда бы я ни переезжала.

– А она у вас, случайно, не с собой? – Мистер Фивер чрезвычайно заинтересовался этим фактом.

– Вообще-то с собой.

Ханна давно уже вытащила фотографию из рамки и теперь носила ее в кошельке. Это было единственное свидетельство того, что у нее когда-то была мать.

– Могу я на нее взглянуть?

Ханна хотела было ответить отказом, но любопытство взяло верх, теперь ей хотелось узнать, к чему все это приведет.

– Она у меня в кошельке.

– Я подожду, – улыбнулся Фивер.

Ханна достала из кошелька уже довольно потрепанную фотографию и протянула ее адвокату. Фотокарточка представляла собой обрезанный студийный портрет.

– А ваш отец? – спросил он, изучая фотографию.

– Я его не знаю, – ответила Ханна. – В моем свидетельстве о рождении отцом записан Роберт Уильямс, но вы представляете себе, сколько Робертов Уильямсов живет в Нью-Йорке? Его так и не смогли найти, и другой семьи, кроме мамы, у меня никогда не было.

Мистер Фивер вернул ей фотографию.

– Причина, по которой мы разыскивали вас, мисс Робинсон, состоит в том, что у нас есть клиент, чьим имуществом мы управляем с момента его смерти, пока разыскиваем его наследников. Это специализация нашей юридической фирмы: мы находим наследников, чьи личность или местоположение неизвестны. Мы считаем, что вы можете быть единственной наследницей нашего клиента.

– Мне жаль вас разочаровывать, мистер Фи-вер, но, боюсь, это невозможно. Если бы у моей матери были родственники, их бы нашли еще двадцать пять лет назад.

Он открыл свою папку и быстро пролистал содержимое. Найдя фотографию, он протянул ее Ханне. Это была точно такая же фотография, которую Ханна трепетно хранила всю свою жизнь, только на ней рядом с ее матерью был светловолосый мужчина с серебристо-серыми глазами. И что поразило ее еще сильнее – на коленях матери сидел ребенок с точно такими же глазами, как у отца.

Ханна посмотрела на мистера Фивера. Она понятия не имела, что сказать.

– Это Стивен и Алисия Линден из Скарсдейла, штат Нью-Йорк, – сказал он. – Ребенок – их дочь Аманда. Миссис Линден с дочерью исчезли вскоре после того, как была сделана эта фотография.

В ушах у Ханны противно зазвенело. Откуда у мистера Фивера фотография, идентичная той, что есть у нее? Ребенок на коленях ее матери – это Ханна? А мужчина – ее отец? Что, черт возьми, вообще происходит?

– Я не понимаю… – единственное, что смогла выговорить Ханна.

– Однажды, когда Стивен Линден был на работе, Алисия взяла десятимесячную Аманду и ушла из дома, не взяв с собой ничего, кроме того, что было на них надето. – Он помолчал с минуту, тщательно подбирая слова. – Стивен Линден был… сложным человеком. Он, как бы это помягче сказать, плохо обращался с женой. Очень плохо. Алисия боялась за себя и свою дочь, но семья ее мужа была очень влиятельной, и она небезосновательно опасалась, что ей могут помешать уйти от мужа либо отобрать ребенка. Поэтому она обратилась в подпольную организацию, активно помогавшую женщинам, подвергшимся домашнему насилию. Эти люди предоставляли несчастным женщинам новые удостоверения личности, поддельные документы и небольшие суммы денег. С помощью этой организации Алисия и Аманда Линден начали новую жизнь как Мэри и Ханна Робинсон.

Ханну трясло. Она слышала каждое слово, произнесенное Гасом Фивером, но информация просто не укладывалась у нее в голове.