Главной и, пожалуй, самой интересной деталью интерьера была цветная изразцовая печь. Длинные деревянные столы с резными основательными ножками, крытые чистыми льняными скатертями, стояли параллельно друг другу. Вдоль них тянулись деревянные же лавки, крытые узорчатыми ткаными дорожками.

У каждого факультета был свой стол, но, не возбранялось сесть там, где пожелаешь. Кормили нас всегда вкусно и сытно, благо, овощи, фрукты и мясо — все было свое, выращенное на острове.

Полина — моя подруга и соседка по комнате — уже сидела за столом, уставленным тарелками с кашей — просяной с тыквой и пирогами с яйцом и луком. Ягоды, молоко и квас стояли на соседнем столе рядом с самоварами с травяным чаем и берестяными кружками.

Я, влекомая ароматом любимого чая, отправилась сначала туда. Выбрав землянично-смородиновый, налила в кружку и вернулась к друзьям.

— Ну, где вас носит? — Напустилась на нас Полинка. — Остынет же!

— Сделаю тарелки, в которых еда не остывает, — поймал идею предприимчивый Митька.

— У нас столько всего случилось, — прожевав первую ложку, поведала я.

— Потом расскажете, сейчас ешьте! — подруга перекинула с плеча на спину длинную русую косу и подперла кулаком красивое, с правильными чертами загорелое лицо. — На занятия опаздываем. У меня бой через два часа, а сейчас стрельба из лука. У тебя что, зельеварение? — повернулась ко мне Полинка.

— Угу, — кивнула я, — потом витражи.

— Мить, у тебя вечерние тренировки есть сегодня? — Полина наклонилась вперед, чтобы через меня увидеть Митю.

— Нет, я сегодня весь день в гончарной мастерской. Доделываю горшок к зачету. Сам варить будет. Скоро принесу, протестируем, — друг в отличие от нас не спешил, ел с толком и расстановкой.

— О, какой ты молодец! Нужная вещь в хозяйстве! А можешь погонять меня вечером с мечом? У меня в конце недели зачет.

— Да пошли, разомнемся. Ребят позвать?

— Пока не надо. С тобой одним бы управиться, — махнула рукой подруга.

— Кольчугу надень! — тепло улыбнулся ей Митька, и я почувствовала себя между ними лишней, как пятая лапа у собаки. Быстренько доев кашу, поднялась. Полина следом за мной.

Митька, вставая из-за стола, поздоровался с подошедшими ребятами — Пересветом с плотницкого дела — высоким, угловатым, кудрявым шатеном и Яромиром — невысоким, темноволосым, с выразительными скулами и половецким разрезом глаз — с сапожного. Остановился с ними, пожимая руки.

Мы же с Полиной со всех ног припустили к выходу из столовой. На повороте — бац! Я впечаталась в мощный мужской торс. Внушительных таких размеров. И камзол, подозрительно знакомый. Не далее, как сегодня уже где-то видела такой. Нет, ну так не бывает! Так не честно! Подняла глаза. Мой давешний эльф с холодным высокомерием взирал на меня сверху вниз.

— Никззуцидан, — сквозь зубы процедило это недоразумение, и только глухой не различил бы в голосе эльфа издевки. И что это значит? Уйди с дороги, не то хуже будет? Я уперла руки в бока, вскинула голову и на чистейшем родном произнесла ему в лицо:

— Вот что, красавчик! Попадаться мне второй раз за одно утро — перебор даже для тебя. Ты не чувствуешь, что тебя становится слишком много в моей жизни? — зашипела я дикой кошкой. — Нет? А вот я чувствую! Или я теперь дорога тебе как память?!

— Никззуцидан, — снова пробормотал эльф, и по его взгляду я поняла, что он не рад меня видеть. Подбородок вздернут, лицо предгрозовое.

— Павлин! — вырвалось у меня раньше, чем я успела сообразить, что вроде бы они с утра понятно говорили. Значит, он меня понял. Ну, и леший с ним!

Эльф презрительно кивнул, в два шага обошел меня и ушел. Нет, ну, каков наглец! А я так и осталась стоять, пылая гневом, с руками, упертыми в бока, выпученными от возмущения глазами и открытым ртом.

— Арина, — в третий раз потрясла меня за плечо Полина, — вот это что сейчас было, а? — В глазах ее читалось участие, забота и совсем чуть-чуть — смешинка. Да что уж! Там не чуть-чуть, а того и гляди, прямо здесь со смеху покатится. Уж я-то знала, как быстро это чуть-чуть перерастает в хохот, поэтому, отмахнулась от подруги:

— Давай, после обеда у нашего дуба, Полин. Ей-Богу, все расскажу! — проскочила мимо нее и убежала в лабораторию.

Щеки горели от стыда. Нет, ну, не дура ли?! Чего взбесилась на пустом месте? Все эльф этот, скоморох его забери! Как уставится своими глазищами, так разум и отшибает напрочь!

 ***

ДАНИЭЛЬ.

Я задумался и не сразу заметил эту ведьмочку, влепившуюся мне в грудь и что-то возмущенно бормочущую себе под нос. На автопилоте пробормотал слова извинения. У ведьмочки глаза стали, что твои плошки, но мне не хотелось сейчас ею заниматься. Нет, девочка прехорошенькая, и в другое время я бы обязательно присмотрелся внимательнее и познакомился с ней поближе.

Сейчас не хотелось. Голова раскалывалась, меня мутило. В последний раз я так себя чувствовал в день моего пятнадцатилетия, когда мы с Хальгором утащили из отцовского погреба бочонок крепкого эля. Хотелось поесть и подумать. Подумать было, о чем.

Я плохо помнил, как оказался на том карнизе. Точнее, совсем не помнил. Она ведь и вправду спасла меня, эта девушка, а в ответ получила мой полный раздражения и ненависти взгляд. Неблагодарный… Как она сказала? Павлин! Позже нужно будет извиниться и поблагодарить ее. Хвала Богам, что я в тот момент удержался от желания повторить попытку преодолеть эту пропасть! И снова ей спасибо. Отвлекся на нее и желание прыгнуть отступило. Разум прояснился.

Так что, что это было? Наваждение какое-то! Последнее, что помнил ясно — это то, как Хальгор пришел ко мне в комнату со свежесваренным кофе — неслыханный для здешних диких мест напиток — и мы выпили по чашечке. Точнее, по берестяной кружке.

Дальше он снова пристал ко мне с просьбой продать артефакт связи, который я сделал перед самым отъездом из дома. Я не собирался его продавать, его еще необходимо доработать и при этом прилично повозиться. Да и он у меня пока в единственном экземпляре.

Не помню, ничего не помню! Как получилось, что мне навязали это пари? Кто навязал? Хальгор? Бред какой-то!

А теперь он утверждает, что я проспорил ему этот артефакт. Если так, то артефакт придется отдать. Пока даже не представляю, как его перенастроить на Хальгора. Проще сделать для него новый. Зачем ему мой артефакт, если он не сможет по нему ни с кем связаться? Жаль, столько времени потрачено впустую. Ну, да Хоэт с ним, с артефактом! Сделаю другой.

Конечно, пока будет утеряна связь с отцом. Это нехорошо, но ничего страшного. А вот то, что я собирался прыгнуть, и Хальгор не остановил меня… Не укладывалось в голове. Тернирес отговаривал и убеждал не делать этого, а вот Хальгор… Этого просто не может быть! Как страшный сон. Ведь он мой брат, родной брат! Пусть, только по отцу, но мы вместе выросли. Я всегда стремился не соперничать с ним, а сотрудничать.