class="v">Но в конце концов, потерпев крушенье,

Тонет в пучине.

Тот в надежде на продолженье рода

90 Скромную жену, как хотел он, выбрал,

Но не дал ему его гений счастья

В милом потомстве.

Этот рад, сынов получив ораву,

Но молчит, крушась о жене бесстыжей, —

Мнимый он отец, и других отцами

Звать подобает.

Тот безбрачье хоть и возненавидел,

Принужден служить алтарям священным,

И несет венец головы он голой,

100 Выбрив макушку.[27]

Этот предпочел частной жизни жребий,

Ненависти полн к гложущим заботам,

Но господский дом и его принудил

Вскидывать фаски.[28]

А другой, живя в своих дедов доме,

Отчую себе завещал могилу,

Но вот изгнан он, и схоронен, бедный,

Где, — неизвестно.

Девушку хранят, надуваясь спесью.

110 Мать с отцом, бегут женихов достойных,

А идет она за кого попало

В пагубном браке.

Шею у того меч рассек, а этот

Заживо сожжен на костре взмятенном,

Тело одного на кресте повисло,

Тот — колесован.

Так бредет, глумясь, пьяным шагом жребий,

Рой забот родя, нам теснящий душу,

И надежды свет благодатный в страхи

120 Он обращает.

Лишь мудрец, коль он не избегнул доли

Этой, все ж презрел этот шум вседневный,

И, души своей обладая мощью,

Был справедливым.

Пусть нехитрым стол будет мой, одежда

Грубой, — чтоб прикрыть мой сопутник — тело,

Крытый дерном дом, что смиряет только

Натиск Борея.

Мил и справедлив, пусть придет приятель,

130 С ним поговорю я светло и тихо,

Пусть разделит он и равно украсит

Жизни теченье.

И, тщету забав далеко оставив,

Пусть услышу я о царях и знати,

Силящихся рок отвратить, не знавших

Радости сердцем.

Но, счастливый, я да увижу неба

Ясные огни, да познаю сущность

Моря и земли, облаков и снега,

140 Ветра причины.

И да обрету я тебя, зиждитель

Сущего, кем мир утвержден огромный

И чьей волей всё обретает облик

Разнообразный.

Он, как дух, разлит, пролетает всюду,

Каждый мира край он одушевляет,

И его узрят и постигнут только

Чистые сердцем.

Позади себя облака оставив,

150 Воспарю один малой точкой, толпы

Осмею людей, что в тревогах алчут

Злата позорно.

Лавр неся, забот я избегну мрака,

Струн настроив ряд и кифару Феба,

Радостен всегда, Муз пока со мною

Благоприятство.

И пока мне жизнь не прервали сестры

Мрачные,[29] — врага одолею — смерть я,

Если наших Муз будет славить Эльба,

160 Рейн хладноводный,

Висла и Дунай, что так долго вьется

По стране, и сам Эридан[30] пространный,

Тибр надменный, Таг, и к самим британцам

Ближняя область.

И о том поет преданно Камена[31]

Цельтиса, тебе, мой Андрей, известный

Высотой ума, чтобы ты приял нас

Сердцем навеки.

Средь восточных ты мне друзей дороже

170 Был всегда, и я покорен твоею

Доблестью, — она высока, пред нею

Время бессильно.

6. К Хазилине, любовно

Направляешь зачем ты в цель,

Хаза, пламень, почто тело иссохшее,

Потрясая, ты мучаешь?

Я негодный солдат для непосильной мне

Битвы, дух мой не может, — слаб

И бессилен отбить пламя подобное,

Что вплотную подводишь ты.

Но ведь надо сказать, чем же прелестна ты,

Белоснежный когда в лице

10 Цвет алеет, с каким слилась багрянки кровь, —

Этот цвет, сочетающий

Розы белые все с розами алыми.

Эта дивная женственность

Украшает лицо звездным подобием.

Будь, прошу я, к словам моим

Не суровой уже, став благосклоннее,

И могучий тогда сармат,

Усмиритель коней славный паннонец с ним,

Рейн холодный, от нежного

20 Барбитона твое имя узнают все.

7. К Филиппу Каллимаху[32]

Шлем тебе мы, Филипп, безделки наши,

Без отделки они и безыскусны,

Им с Каменами римлян не сравниться,

И совсем не из недр они Ахейских,

Но внушили их мне под хладным небом

Все же Музы — каламу-неумельцу.[33]

Этот труд ты прими от нас, от меньших,

Ты, кто первый коснулся струн латинских,

О царях и вождях пропеть искусный,

10 И о дерзких забавах — изощренней.

И тебя нелегко похитит старость,

Но потомки тебя прочтут с любовью,

Пока стынет Медведицы телега

Или звезды блюдут свои законы.

Мне довольно, германскому поэту,

Если Рейн меня любит и читает

Майн, в тени виноградников текущий,

Что когда-то мужами был прославлен,

Говорят, что они по крови — греки:[34]

20 Ведь никто лучше их не мечет копий

И всех в пене коней не гонит кругом.

Против греков кто бился, против римлян,

Против скифов, иберов и народов

Диких, в Азии живших возле Понта,

Это родина кельтского поэта,

Что теперь занята толпой, болванов,

Лишь веночки невидные носящих

И лишь капищам преданных Венеры;

Кости чтут и вино они усердней,

30 Чем сокровище книг — святую Мудрость.

Может, все же одобришь ты все это,

Однолетка моя, товарищ давний.

8. К Урсу, врачу и астроному