20. К Георгию Морину в похвалу красноречия[80]

У извечных Муз ты, Морин, в почете,

Слава и краса и звезда сарматов,

Пояс ледяной где вращает в хладе

Стылых Медведиц.

И пока, златясь, Рак смягчает стужу,

Замедляет Феб теплых дней теченье,

Круг переходя, что Весами равно

Мир рассекает.

За труды ума истинного чтимый,

10 И у граждан ты не в пренебреженье,

Редкое добро, честь в тебе и вера

Прежняя блещет.

Пиршествами нас ты нередко даришь

И зовешь на них всех ученых, славный,

Все дары свои обставляя щедро

Яств изобильем.

Остроумец, ты украшаешь тонкой

Солью их, мужей вспоминая древних,

Греческих бойцов и квиритов битвы

20 Римских толкуя.

Мудр, трактуешь ты о делах правленья,

Консульских трудах, их со рвеньем правя

В городе своем, охраняя всюду

Общий порядок.

Знаешь, как унять возмущенье черни

Красноречьем, им глубоко исполнен,

Будто мчит поток, низвергаясь бурно,

Вздувшись от ливней,

Где ведут, сойдясь, жизнь людей бродячих

30 Спаянных своим ремеслом в пещерах

Некогда лесных, и живущих в гротах

Жизнью звериной,

И у них являл образ жизни жалкий

Их печальный вид, и благая доблесть

В городских делах городами общно

Не управляла.

И никто к богам не явил почтенья,

Во святых куря благовонья храмах,

Возжигая их, и не пал, как жертва,

40 Бык ни единый.

Только доблесть, что всеми чтима, блещет

Нравов чистотой и о вышних дума

В храмах их хранит, и пред ними должно

Чувствовать трепет.

Иль тебе судьба, что блуждает, жребий

Скорбный даст, иль вдруг благосклонный явит

Лик, и да узришь ты без страха оба

Лика богини.

Коротка стезя быстролетной жизни,

50 Видим мы, как пар от дыханья тонкий

Лишь поднявшись, весь пропадает сразу

В розовом солнце.

Завтра, может быть, на восходе солнца

Ты умрешь, и рок не отсрочат деньги

Магией своей, и твой прах сокроет

Холмик могильный.

Значит, сделай так, чтоб с тобою были

Радости одни, прочь гоня заботы,

Гложущие нас, и хватая жадно

60 Жизни услады.

Иль забота вновь о потомстве славном

Посетит тебя, посулив отцовство,

Близ надежды днесь страх глубокий бродит,

Сердце терзая,

Тягость сих забот предоставь ты вышним,

Кто и даст тебе за моленья лучший

Жребий, что грядет по законам верным

Вышнего мира.

Тягость сих забот облегчи трудами,

70 Чистый, вновь вещей познавай причины

И созвездий бег, и приятность блеска

Ясного Феба.

Тягость сих забот прогоняй струнами

Звонкими, вернись снова к дивным Музам,

Пробуждает их в изощренной песне

Пламень поэтов.

Тягость сих забот предоставь усопших

Сонму, где Плутон, — беспощаден ликом, —

Бледные, забрав, заточает души

80 В мрачной темнице,

Все мы только раз будем ею взяты,

Нет пути назад из оков железных,

По законам зла окруживших крепость

Зверя-тирана.

21. О пире Мирики[81]

Пир твой, Мирика, когда для меня с Паннонским Лиэем[82]

Был приготовлен уже,

В час, когда медлит в выси повозка девы Аркадской,[83]

Редкая блещет звезда,

Ты все дивишься, что я, не держась на ногах, умастивши

Голову, тихо бреду.

И о моем баловстве стало в городе всюду известно

Раньше, чем сам я узнал.

Я захотел питием научиться нравам сарматским,

10 Но помешала судьба.

Так убери, не храня, бокалы вчерашнего Вакха

И неученую речь, —

И, возвращаясь к тебе, внесу на пиршество, трезвый,

Мудрость Сократовых слов;

Но лишь один оборот Феб в небе свершит звездоносном,

Вновь поспешаю к тебе.

Если же двери твои одному лицемеру открыты,

Пусть их избегну вовек.

22. На неразумного супруга Хазилины

Ты слепой, хоть глаза твои открыты,

Я б с Эдипом тебя сравнил, кто древле,

На дрожащую палку опираясь,

Шел для жертв совершенья с Антигоной.

Недостаточно муж ты на рассвете,

При звезде же ночной ты вновь расслаблен,

Скорпион иль Телец тебе восходят.

Ты глухой, хоть рожден с двумя ушами;

Ты достойным Аяксу был бы другом.[84]

10 Нос не чует летучих ароматов,

Словно пес Икарийской девы[85] древле

Иль Дианы в лесах бродящей свита.

Горе, в чувствах своих ты обесчувствел,

Как когда-то, богов презрев, застыла

Камнем мать,[86] возгордившись многодетством.

Стольких любит жена твоя соседей,

Сколько вывел Овен в полях фиалок,

Сколько Лев комарами мучит смертных,

Сколько щедро Весы плодов даруют,

20 Сколько голых ветвей под Козерогом.[87]

Но всегда тело девы сей обходят

Кто, святилищам преданные нашим,

Быть зерцалом должны достойных нравов.

23. К Статилию Симониду, врачу и философу[88]

Дважды через круг наклоненный светоч

Розовый провел Феб румянолицый,

Дважды ясных звезд затмевался светом

Геллы носитель,[89]

Цельтис, я, пока, странствуя, сарматов

Принят был страной, где твердыни редки

Высотою стен и не выдаются

Над городами.

Здесь Статилий мне стал ученым другом

10 И по сходству душ, темные ли ночи,

Светлые ли дни проводить нам было

С Вакхом