— Да. Простите, ребята, но занятие, наверное, окончено. Я с удовольствием с вами занимался и желаю вам самого лучшего. У одних из вас есть зачатки таланта, у других нет, но, как я говорил, каждый может научиться играть упорным трудом и ежедневной практикой. С практикой нет ничего невозможного. — Сасстранк грустно повернулся и побрел к выходу.

Дверь тихо закрылась. Несколько секунд все стояли в молчании. Наконец Эйприл не выдержала:

— Тео, сделай что-нибудь. Это же несправедливо!

Тео встал.

— Пойдемте к миссис Глэдвелл. Все пойдемте. Будем сидеть в приемной, пока она с нами не поговорит.

— А давайте.

Все пошли за Тео через актовый зал во двор, к главному зданию школы. Кабинет директрисы был на первом этаже. Ребята вошли в секретарскую и остановились перед мисс Глорией, школьной секретаршей, одной из обязанностей которой было охранять дверь директорского кабинета. Тео хорошо знал мисс Глорию и однажды даже консультировал ту, когда ее брата задержали пьяным за рулем.

— Добрый день, — сказала секретарша, глядя на вошедших поверх очков для чтения, сдвинутых на кончик носа. Она что-то печатала и вовсе не обрадовалась появлению в приемной толпы сердитых восьмиклассников.

— Здравствуйте, мисс Глория, — без улыбки ответил Тео. — Мы к миссис Глэдвелл.

— Зачем?

В этом была вся мисс Глория — вечно желающая все знать до того, как люди обсудят дела с директором. Секретарша имела репутацию самой любопытной особы в школе. Тео по личному опыту знал, что она так или иначе вытянет, с чем пришли подростки, и знал, как действовать.

— Мы собрались на занятие музыкального кружка, — объяснил он. — А учителя Сасстранка, оказывается, сегодня вышибли из школы. По этому поводу мы и пришли поговорить с директором.

Мисс Глория изогнула бровь, будто выполнить просьбу было решительно невозможно.

— Миссис Глэдвелл занята, у нее очень важная встреча, — заявила она, кивнув на дверь, как всегда, закрытую. В этом кабинете Тео бывал не раз — обычно по приятным поводам, но иногда и не очень. В прошлом месяце он подрался (впервые с третьего класса), и у них с директором состоялся разговор за закрытой дверью.

— Мы подождем, — сказал он.

— Она очень занята.

— Она всегда занята. Пожалуйста, скажите ей, что мы пришли.

— Я не стану ее отрывать во время встречи.

— Хорошо, мы подождем. — Тео оглядел просторную приемную с двумя скамьями и множеством потертых стульев. — Здесь.

Восьмиклассники немедленно заняли все места. Те, кому не хватило стульев, уселись на пол.

Вся школа знала о сварливом нраве мисс Глории. Ей очень не понравилось, что недовольные ученики расположились в приемной.

— Тео! — резко сказала она. — Подожди-ка в коридоре вместе со своими товарищами.

— А почему не здесь?

— Я сказала, в коридоре! — повысила голос секретарша.

— А где написано, что нам нельзя ждать в школьной канцелярии?

Лицо мисс Глории побагровело — она еле сдерживалась, но прикусила язык и глубоко подышала. Она не имела права прогонять учеников из приемной и знала, что Тео это известно. Еще она помнила, что родители Тео — известные юристы, которые не колеблясь встанут на защиту сына, особенно если взрослые не правы, а Тео прав. Миссис Бун всегда занимала жесткую позицию, когда Тео случалось выступать против несправедливости.

— Прекрасно, — произнесла она. — Но я требую полной тишины, мне надо работать.

— Благодарю вас, — сказал Тео. Он хотел прибавить, что они еще пошумят, но промолчал. Он настоял на своем, и не было смысла задираться дальше.

Минут пять мисс Глория притворялась страшно занятой, но было уже почти четыре, конец рабочего дня — через полчаса школа закроется. Вскоре дверь кабинета миссис Глэдвелл открылась, выпустив молодых родителей, явно расстроенных состоявшимся разговором. Они поспешили уйти, не глядя на Тео и других ребят. Увидев в приемной учеников, директор сказала:

— Прекрасная речь на дебатах, Тео.

— Спасибо.

— Что здесь происходит?

— Миссис Глэдвелл, это все, что осталось от музыкального кружка мистера Сасстранка. Мы хотим знать, почему нам отменили музыку.

Директриса вздохнула и улыбнулась:

— Не стану делать вид, что я удивлена. Заходите.

Ученики по одному потянулись в кабинет. Тео вошел последним. Закрывая дверь, он не удержался от злорадной ухмылки, адресованной провожавшей их взглядом мисс Глории. К ее чести, секретарша улыбнулась вполне искренне.

Ребята столпились у директорского стола. В кабинете было три стула для посетителей, но присесть никто не решился. Миссис Глэдвелл это поняла.

— Спасибо, что зашли. Мне тоже жаль, что так получается с музыкальным кружком, но… — Она взяла со стола листок. — Сегодня утром из городской школьной администрации поступила служебная записка за подписью Отиса Маккорда, суперинтенданта, главы школьной администрации и моего непосредственного руководителя. Вчера состоялось внеочередное заседание школьного комитета по проблемам бюджета. Судя по всему, школы Страттенберга получат из бюджета города, штата и страны на миллион меньше обещанного: по ряду причин финансирование урезали. Нам придется провести сокращения. Во всех школах увольняют почасовиков, отменяют экскурсии, упраздняют внеклассные занятия вроде уроков музыки мистера Сасстранка, и список можно продолжать. Мне очень жаль, но я ничего с этим поделать не могу.

Миссис Глэдвелл умела разъяснить проблему. Дети ловили каждое слово, и всем стало очевидно: они тоже ничего поделать не смогут.

— А куда делся тот миллион? — спросил Тео.

— Ты про недофинансирование? Некоторые винят экономический спад и трудные времена: налогов собирается меньше, поэтому свободных средств не так много. Другие, особенно городской департамент образования, утверждают, что школы тратят слишком много денег. Я не знаю ответа, моя обязанность — выполнять указания сверху. Помимо учителя музыки, я вынуждена сократить уборщицу, двух работников столовой и четырех преподавателей-консультантов, а также шесть внеклассных программ. Я только что сказала учителю физики мистеру Пирсу, что в этом году его семиклассники не поедут на Растенбургскую АЭС.

— Как же так? — изумилась Сьюзен. — Такая интересная поездка!

— Знаю, знаю. Мистер Пирс возил туда экскурсии много лет.

— Но это же несправедливо — предложить человеку контракт, обнадежить, а посреди года вдруг отказать! — настаивал Тео.

— Несправедливо, согласна, но контракты составляет юрист городского департамента образования.

Ученики невесело переглянулись. Теперь им многое стало ясно.

— Мне очень жаль, — повторила миссис Глэдвелл. — Я хотела бы что-то изменить, но это не в моих силах. Уверена, мистер Маккорд и школьный комитет получат массу жалоб. Вы тоже можете написать претензию. — Помолчав, она добавила: — Ну а теперь, если у вас нет других вопросов, мне нужно торопиться на встречу.