В десять лет моя Алиса ничем от сверстниц не отличалась. Да, звезд с неба не хватала, но и в отстающих не ходила. А сколько мы стихотворений с ней выучили наизусть! А сколько книг прочитала она сама, и сколько я ей перечитала вслух, потому что у Алисы обнаружилось плохое зрение… Но успокоилась я рановато. Как только наступил определенный период становления личности и взросления, проблемы повылезали одна за другой.

Когда дочери исполнилось тринадцать лет, переходный возраст зацвел ярким цветом. Он сносил мозги даже у относительно здоровых детей, а у моей дочуры… Однажды я возвращалась раньше времени с работы и свою дочь увидела издалека: она вышагивала с подругой по другой стороне улицы около нашего дома в обтягивающих ярких лосинах по той моде и в моем черном бюстгальтере! Это был довольно закрытый вариант, но тем не менее — нижнее белье! Я перебежала дорогу, сгребла Алиску в охапку и потащила волоком домой. А она упиралась! Считая, видимо, что очень красиво одета. Дома я ей, конечно, всыпала по первое число, потому что была в ярости:

— Алиска! Как ты могла выйти в таком виде на улицу?! Ты хотя бы имеешь элементарные представления о приличии?! В таком виде могут только шлюхи снимать мужиков! А ты вырядилась как шлюха! Как шлюха! Ты слышишь меня?

Это был первый звоночек психической неадекватности дочери, решившей прогуляться по улице в бюстгальтере. А сколько было потом… Уже не звоночков, а набатов. Может, я и была чересчур строга с ней, но лишь потому, что любила Алису и хотела ей добра.

Не желанием ли добра вымощена дорога в ад?

Кстати, тот мальчик, о котором упоминает в дневнике Алиса, Роман, погиб два года спустя, прыгая в глубокий овраг на самодельной тарзанке. Для всех одноклассников, включая Алису, это стало шоком. Первая смерть ровесника. Тогда тарзанка была повальным подростковым развлечением, за неимением ничего лучшего. Злополучная толстая веревка крепилась к ветке дерева над оврагом, но перетерлась около узла. Рома сломал позвоночник, когда она оборвалась. Скорая помощь не довезла мальчика до больницы. Алиса несколько дней была в трансе от этой нелепой смерти.

А в нашу и без того непростую жизнь вмешалась перестройка, покорежившая не тысячи — миллионы людских судеб, но хуже всего досталось тому потерянному поколению, к которому принадлежала моя дочь. Их в школе учили социализму и коммунизму, а за окнами школы уже процветал махровый капитализм со всеми вытекающими последствиями.

Если устоявшиеся взрослые мозги закипали от развала Советского Союза, мнимой демократии, откровений «Архипелага ГУЛАГа», сексуальной революции с ночными телепередачами «Об этом», от дешевых ярких тряпок, более напоминавших проституточный прикид, от лившегося рекой спирта «Роял», ядовитой шипучки из пакетов «Упса», куриных «ножек Буша», бандитского разгула и наркоты, вылезшей из подполья, то неокрепшие души подростков улетали прямо в ад.

Обезумела вся страна, скупая какие-то акции, постоянно меняя дензнаки, отоваривая нищенские продовольственные карточки, сражаясь с пирамидами Мавроди… Инженеры переквалифицировались в разнорабочих и продавцов, бандиты — в бизнесменов, комсомольцы — в челноков, привозивших из-за бугра тряпье… Партийная верхушка «прихватизировала» все, до чего смогла дотянуться, а ярые коммунисты не менее рьяно вдруг уверовали в Бога.

Каждый выживал, как мог. Человеческая жизнь не стоила и ломаного гроша!

Именно в этот 93-й разухабистый год мой неадекватный муженек Алексей отчебучил такое!.. Я уже упоминала, что не хотела и думать о поездках в Астрахань в августовскую жару на рыбалку, а муж буквально бредил ими. Раньше он ездил с друзьями на их машинах, но год назад мы купили легковушку «Таврию», которую супруг непременно хотел опробовать в действии. То есть поехать на собственной машинюшке — по-другому это чудо техники назвать невозможно! — в дальнее путешествие. Компанию, с которой он ездил, я знала хорошо по общим вылазкам на пикники: и мужчин, и их жен, и детей, поэтому спокойно отправила дочь вместе с папашей на машине. Но в этом году поездка на Ахтубу вдвоем с отцом стала для Алисы первой и последней.

Городского телефона у нас в квартире не было, поэтому я ждала приезда мужа и дочери пятнадцатого августа. Дата была неточной, могли и раньше приехать, могли — позже. Но в память впечаталось именно это число, потому что мне на работу позвонила незнакомая женщина.

— Здравствуйте, вы меня не знаете. Я — Сима Перлова. Не волнуйтесь. Алиса у нас, — у меня внутри все похолодело, и я начала по стенке сползать вниз, чувствуя внезапную слабость в ногах, а женщина продолжила. — На трассе у вашего мужа поломалась машина, и он отправил дочь Алису в Москву с нами: мы тоже ехали с Ахтубы.

Тупея от навалившейся информации, я смогла только спросить, с большим трудом подбирая слова:

— Мы — это кто?

— Мы с мужем. Это было еще вчера. Мы приехали в Москву ночью, поэтому звонить не стали. Да и домашнего телефона у вас нет. Алиса у нас заночевала, а теперь вы можете ее забрать.

— А попросите Алису к телефону, пожалуйста, — еле ворочая онемевшим языком, прошептала я.

Голос не слушался. «Моя доченька у неизвестных людей! А вдруг они что-нибудь ей сделали?! А вдруг — это извращенцы?!» — метались подбитые страхом мысли.

— Да, конечно, — бодро сказала незнакомка, и трубка тотчас перекочевала к Алисе.

Называю Симу незнакомкой, потому что с таким же успехом она могла назваться любым другим именем. Первым делом я, конечно, спросила, даже не поздоровавшись с дочерью:

— Алиса, у тебя все хорошо? Кто с тобой?

Простодушная моя девочка, которая НИКОГДА — я ее даже в больнице не оставляла одну! — не ночевала у чужих людей, прощебетала:

— Здравствуй, мамочка! Мы вчера так хорошо попутешествовали. А когда ты за мной приедешь?

Услышав Алискин голосок, я немного успокоилась, но тревога за дочь не оставляла меня:

— Алиса, дай-ка трубочку тете Симе.

— Да, я вас слушаю, — отозвалась незнакомка.

— Спасибо вам огромное за мою дочь. Как мы с вами договоримся? Куда мне подъехать?

— Давайте, мы с мужем привезем девочку на ваш вокзал? Вы же приедете в Москву на электричке? Когда сможете?

— В нашем направлении с десяти утра до двенадцати технический перерыв, поэтому поезда не ходят. Я смогу подъехать к половине второго. Давайте, чтобы не потеряться, договоримся, что встретимся у пригородных касс.

— Согласна. Мы будем вас ждать, — и повесила трубку.

Только спустя пять минут, выбегая с работы, я сообразила, что не записала хотя бы домашний телефон этой самой Симы. А вдруг мы разминемся? Где мне искать Алиску в многомиллионной столице? Хорошо, что рядом не было моего придурка-мужа, а то бы я его просто прибила. Отправить родную тринадцатилетнюю дочь фактически автостопом, с неизвестными людьми! Как чемодан? Это у меня в голове не укладывалось!

Слава Богу! Хоть тогда в Бога я не верила, как и большинство советских граждан, воспитанных в атеизме, но это был первый раз, когда я вознесла хвалу Богу. Слава Богу! Все обошлось! И я обняла мою лягушку-путешественницу через полтора часа после звонка тети Симы, ровно в половине второго дня.