Редкие прохожие хмурились и спешили скорее добраться до дома, а я направлялась в совсем иную от своего жилья сторону, нарушая глухую тишину улиц стуком каблуков. С неба падали редкие, холодные капли дождя, но я игнорировала непогоду. Подняв ворот свитера до подбородка, я спрятала руки в карманы джинсов и шла к любимому в столице месту, которое было моим спасением уже четвертый год.

Благо, идти недолго. Я пересекла украшенный ветками вход в парк и свернула на узкую тропинку. В такой поздний час там безлюдно и спокойно. Листва с высоких деревьев прятала от чужих глаз мраморный мост, он дугой перекидывался через небольшой, в ночи фиолетово-синий пруд.

Я не помнила, сколько раз приходила к пруду поздними вечерами, не помнила, сколько времени проводила здесь, бесцельно вглядываясь в темное дно водоема, но я отчетливо помнила, что никогда прежде не встречала на мосту другого человека. Порой мне казалось, в спрятанном за деревьями уголке парка бываю только я, словно прыгаю в магический портал. Но мое секретное место больше не было секретным. Мужчина, опершись руками о перила и опустив голову, смотрел на воду.

Тайком, насколько позволял свет фонаря, я разглядела незнакомца. Он высокий, наверное на голову выше меня. Подтянутый, но худой. Его волосы светлые, чуть кудрявятся. Одет просто: темные джинсы и черный пиджак, из-под которого выглядывал белый вязаный свитер.

Сердце забилось быстрее – я не ожидала «соседства». Уйти? Но это мое место, как бы по-детски это ни звучало. Ладно, буду игнорировать парня.

Справившись со ступором, я поднялась на мост и встала недалеко от незнакомца. Его пальцы, которыми он, оказывается, сжимал зажженную сигарету, были загорелыми и длинными, на указательном блеснуло серебряное кольцо.

Незнакомец будто почувствовал на себе взгляд и повернул голову в мою сторону. Слабый свет фонаря осветил лицо блондина, и я застыла, почувствовав: щеки обдало жаром. Подобного со мной не было очень и очень давно. По ряду причин я не обрадовалась тому, как бурно отреагировал мой организм – Саша назвала бы мое состояние «гормональной тревогой», потому что блондин, определенно, был в моем вкусе. Его лицо словно вылепил талантливый скульптор: высокие скулы, прямой нос, губы красивой формы и темно-зеленые глаза с золотыми, в тон волосам, вкраплениями.

Незнакомец, подобно мне, растерялся. Он затянулся сигаретой и уставился на меня, приподняв широкие брови. Не ожидал увидеть кого-то здесь в столь поздний час? Растерянность сменилась изумлением, а потом интересом и даже оценкой.

Кажется, у меня поднялась температура – так сильно горели щеки, – и я запретила себе смотреть в глаза-изумруды на загорелом лице блондина. Отвернувшись, я принялась разглядывать лист клена – по воле ветра он быстро уплывал и вскоре скрылся под мостом.

Тогда я вновь украдкой посмотрела на мужчину, и это вызвало волну дрожи по моему телу. «Яна, у тебя слишком долго не было отношений», – с усмешкой сказала бы Аня. Я покачала головой. Нет, дело не в этом. Умирайте, предательницы-бабочки! Происходящее противоречило всем моим правилам, которые я придумала четыре года назад и успешно выполняла… до сегодняшнего вечера.

Опустив голову, я изучала свое отражение в прозрачной воде: от холода курносый нос покраснел, а тонкие губы побелели. Я попыталась думать о работе, о своих правилах… Но мысли упорно возвращались к зеленым глазам. Я чувствовала взгляд этих глаз. Неприкрытый интерес начал неимоверно смущать – вот поэтому я хотела уйти, мне не нужны новые знакомства, красивые любовники, надежды на счастливое будущее!

Не выдержав, я повернулась и раздраженно спросила:

– Почему вы так смотрите на меня?!

– Прикидываю, в какой позе вы лучше смотритесь, – ответил блондин.

– Простите… Что? – Я поперхнулась воздухом.

– Ну… – Он опешил и вдруг рассмеялся бархатным смехом, от которого у меня затряслись колени. – Я не имел в виду то, о чем вы подумали, – он попытался подойти ко мне ближе, но я отступила назад. Правила летят к чертям, а инстинкты всегда со мной.

– Откуда вам знать, о чем я подумала? – мой голос звучал твердо, но я не была уверена в словах.

Я вообще мало понимала, что говорю. Мой разум отказывался работать, уступая эмоциям. Почему я еще не ушла? Пять минут назад я хотела только одного – уединения. К тому же стоять темным вечером рядом с мужчиной – пусть красивым мужчиной – отнюдь небезопасно.

– Слушайте, – его тон был настойчивым, а голос мягким.

Господи, о чем я думала, когда решила подняться к нему на мост?! Мы в нелюдном месте, и, если я закричу, никто не услышит. Нас освещает тусклый свет фонаря, и, если я побегу, могу свернуть шею. А главное, я никому не сказала, где меня искать. Идеальная жертва для маньяка!

Но он совсем не похож на маньяка. Хотя… все маньяки не похожи на маньяков. Когда блондин подошел ко мне почти вплотную, я удивилась тому, что меня не сковала в тиски паника. Мне не захотелось убежать, а мне всегда хочется бежать, если мужчина подходит, нарушая мое личное пространство.

– Я художник. – Он сказал это с таким невинным видом, что я не нашла слов для ответа. Я молчала, и тогда он добавил: – Рисую, понимаете? – и поводил рукой в воздухе, изображая кисть.

– Понимаю, – выдавила я.

Пару мгновений мы глядели в разные стороны. От незнакомца исходил аромат дешевых сигарет и дорого одеколона. Странное сочетание. Когда тишина стала неловкой, с губ блондина сорвался нервный смешок. Я усмехнулась в ответ.

– Глупо получилось, – сказал художник, улыбаясь. Один уголок его губ был приподнят, делая улыбку слегка кривоватой. И ему шло. Когда есть харизма – все в человеке становится прекрасным.

– Да уж, – промямлила я, облокотившись о край моста. Многовато эмоций за один вечер: голова кружилась. – Забавно.

Меня вновь привлекли его зеленые глаза. Они не улыбались, когда улыбался он. Редкое явление, может говорить о внутренних переживаниях. Аня часто говорит, что я грущу, даже когда смеюсь.

На пару минут парк погрузился в наше молчание. Поразительно для меня, но я не чувствовала желания убежать или сказать глупость. Я стояла и думала о том, что вечер выходит весьма неплохим. Будет что вспомнить.

– Анфас, – сказал блондин.

От неожиданности я вздрогнула.

– Я нарисую вас, – пояснил он.

– Яна, – прошептала я, вглядываясь в воду. – Зовите меня Яна.

– Константин.

Я повернулась и увидела, что Константин зажал сигарету между зубами и протянул мне руку. Я неуверенно пожала горячую и слегка шершавую ладонь. Надеюсь, он действительно художник.

– Я нарисую вас. Это будет моя лучшая работа за долгие годы. Карандаш, может, масло, – глаза Константина загорелись. Он снова стал разглядывать меня, будто я насекомое под микроскопом. – Да, это определенно будет что-то невероятное, что-то…