Нижний Волчок остался далеко позади. По легенде был ещё Верхний Волчок, — поселение, в которое можно попасть в строго определённое время суток и только под песни шаманов. Выдумка, конечно. Нам рассказывали это в садике вместо сказок.

Детьми мы рыскали по лесам в поисках этой деревни, тайком брали у родителей карты края, устраивали целые расследования. К нашему великому разочарованию, таинственное место никто не находил.

Мне стало страшно. Догадки пугали. Я не хотела, чтобы мной распоряжались, как марионеткой, боялась их непонятных ритуалов. А вдруг это жертвоприношение? Чего я о себе не знаю? Чего ещё мне не сказали? Что если весь местный фольклор, на котором мы выросли, — не выдумка?

Бежать я уже не могла. Рана кровоточила, царапины горели, живот сводило от голода и тошноты. Я никогда не была склонна к спонтанным резким действиям. До этого моя жизнь была спокойной, размеренной и стопроцентно безобидной.

Я освещала себе дорогу фонариком на телефоне. Вдруг телефон зазвонил. Я вздрогнула и выронила его из рук. Мама. Похоже, начался переполох.

Выключив мобильный, я осталась в полной темноте: ни звёзд, ни луны не было видно. Дорога измучила меня, пробираться сквозь колючие ветки кустарников становилось всё труднее. Я уже не знала, где нахожусь.

Пошёл дождь. Казалось, сама природа не хотела мне помогать.

Где-то в стороне послышался шум дороги, и я, дрожа, побрела на звук.

Это была незнакомая для меня трасса (собственно, мне редко доводилось куда-то выезжать), я потеряла ориентир и не знала, в какую сторону идти. Промокшую и обрызганную грязью меня никто не хотел подбирать. Вряд ли кому-то нужна такая попутчица.

Начало светать.

В отчаянии я вышла на проезжую часть, чтобы хоть кто-нибудь остановился. Сработало. Кто-то с визгом затормозил. Мужчина опустил стекло и начал кричать на меня. Я отчаянно упёрлась руками в капот, мне было всё равно, что он там говорит.

Заревел мотор, машина дёрнулась, но я так и осталась стоять. Наконец, мужчина вышел, гневно крича и брызгая на меня слюной. Я намертво вцепилась в него, просила спасти, помочь, увезти куда-нибудь, но он грубо меня толкнул, и я свалилась в канаву. У меня в руке остался клочок его рубахи.

От безысходности я села на землю и, подставив чумазое лицо дождю, завыла, как маленькая девочка. Хорошо бы сейчас проснуться в мягкой постели и сказать: «сон в окно»… Но, к сожалению, сырость и грязь были вполне реальными, а детство моё кончилось.

Придя в себя, я побрела дальше. Теперь уже совсем рассвело, дождь всё моросил.

Снова кто-то остановился. Меня схватили и затащили в микроавтобус, прежде чем я смогла что-то понять. Это оказались не бандиты и не маньяки, а всего лишь отец жениха и другие люди, ехавшие на мою же свадьбу. Вот уж повезло, так повезло. Кто знает, может, как раз меня они и искали, мама наверняка сообщила о моём бегстве.

Я уткнулась в окно, скрестила на груди руки и за всю дорогу ни на кого не взглянула. Надо было с самого начала выйти на трассу и ловить попутку, но теперь поздно: попалась.

Снова дома. После душа мама заклеила мне рану на спине пластырем, нарядила в платье, не говоря ни слова и не поднимая глаз.

Увидев себя в зеркале, я судорожно начала снимать с себя наряд. К слову, платье сидело на мне не лучшим образом: неудачный фасон и слегка не мой размер…

«Уродство…» — подумалось мне.

— Ты что делаешь?! Стой! Дочь, послушай меня, стой! Это твой единственный путь, смирись.

— Мама, нет! У меня отбирают всё, что я люблю! Я не хочу так жить! Я наложу на себя руки, ясно?

— Никто и ничего у тебя не отнимает! Это всего лишь твоё первое испытание, ты должна его выдержать. Давай, соберись.

В дверь постучались, меня вывели из комнаты.

Мне было непонятно, почему это мой единственный путь? Что хорошего в таком принуждении?

Мама с сестрой ехали рядом. Всё должно было произойти в местном ЗАГСе. Всех приглашённых гостей, кроме Седого (так я про себя называла отца жениха), я видела впервые.

«За кого из них меня хотят отдать? Они все одинаковые, сливаются в глазах. Вот мама вышла поговорить с Седым, Света тоже. Все смотрят на меня, как на жертвенного ягнёнка. Что происходит? — пыталась сообразить я. — Платье не скрывает моих ссадин, но это никого не беспокоит. Седой выглядит очень злым, что-то говорит матери…» — потоки мыслей хаотически перемешались в моей голове.

Откуда-то взялись ещё люди, все в строгих чёрных пиджаках. Наконец, за руку меня взяла мама, сказала, пора.

Тело меня не слушалось. Впереди стол для росписи, на вид совсем не праздничный. Было такое чувство, что все только и выжидали, чтобы наброситься на меня.

Я оглянулась на маму. Она жестом показала, что всё хорошо. Хотя что могло быть хорошо?

Мои глаза по-прежнему не могли выделить никого из этой чёрной массы, кроме седого, как лунь, мужчины.

Кто-то встал рядом со мной. По другую сторону стола появилась женщина с бумагами и начала произносить речь. Что она там говорила, я не слушала. Мой мозг отказывался воспринимать слова. Крупный, вдвое больше меня, человек ответил на вопрос, затем настал мой черёд. Я снова оглянулась на маму, потом — на человека слева.

— Мне повторить вопрос? — вежливо осведомилась работница ЗАГСа.

— Она согласна, продолжайте, — ответила мама. Это стало моим последним воспоминанием перед тем, как я потеряла сознание.

Бланк заполнили без моего участия.

Кто-то хлопал меня по щекам. Место вокруг было незнакомое, но, по всей видимости, где-то в здании ЗАГСа. Я лежала на ажурном декоративном диванчике, сделанном под старину, но на самом деле очень старом и потрёпанном. Так себе обстановка…

— Мама… — пролепетала я.

— Всё хорошо, дочь, я здесь. Тебе лучше?

— Да. Только мне страшно, — я заметила на правой руке кольцо, поморщилась и застонала.

— Это нормально. Всё хорошо. Вставай, нам пора.

— Куда?

— Официальная часть кончилась, впереди обряд и праздник.

— Они меня убьют? — спросила я.

— Что ты! Нет, конечно! Они сделают так, чтобы ты жила полной жизнью, чтобы ты была счастлива. Я бы никогда не позволила дать тебя в обиду.

— Но я счастлива с вами…

— Дочь, пора. Идём, — резко и в то же время по-матерински нежно отрезала она.

Мы снова сели в машину. Ехали долго, дороги я не запомнила.

— Ди, не волнуйся, мы будем видеться. И ходить на танцы, — подбадривала Света.

— Но меня же заберут…

— Не в тюрьму же! Тем более, мы с тобой собирались поехать в город на выходные.

— Как его зовут?