из них в ясных выражениях то, что приличествует каждой главе,[17] с помощью бога, преславного и всемогущего.

Глава вторая.

О благодарности государей за благодеяния всевышнего.

Государям надлежит блюсти божье благоволение, да возвеличится его достоинство, а благоволение господа, да восславится его имя, в милостях, оказываемых людям, и достаточной справедливости, распростираемой среди них. Когда молитвы народа — во благо государя, когда государство — крепко, со дня на день увеличивается, тому царю благоприятствует счастье и судьба, он приобретает в сем мире доброе имя, а в том—спасение. И спрос с него легче. Ведь сказано: царство существует и при неверии, но не существует при насилии; значение этого таково;(арабское выражение, переведено затем по-персидски) царство держится при неверии и не держится при притеснении и насилии.

Рассказ относительно этого; в преданиях приведено, что Иосиф — мир над ним! — завещал, уходя из мира: „Похороните меня вблизи деда моего Ибрахима, мир над ним!“ Когда принесли гроб Иосифа к ограде, появился Гавриил — мир над ним! — и сказал: „Это — не его место, ибо в день страшного суда, ему придется держать ответ за свое царствование“. Так было поступлено с Иосифом, посмотри, каково будет с другими!

|9| Предание. В предании от посланника — мир над ним! — приведено: на страшном суде у тех, кто имел власть над народом, руки будут связаны на шее; если был справедлив, правосудие развяжет его руки и он отправится в рай; если был несправедлив — со связанными руками бросят в ад.

Предание. Также сказано в предании: в день страшного суда спросится со всякого, кто имел власть или над народом, или над живущими во дворце, или над подручными. Также спросят ответ с пастуха за овец, которые он пас.

Предание. Говорят, что Абдаллах сын Омара ал-Хаттаба — да будет над ними обоими божье благословение! — спросил у своего отца, уходившего из этого мира: „Когда я увижу тебя, отец?“ Сказал: „На том свете“. Сказал: „Хочу скорее“. Сказал: „В первую, во вторую или в третью ночь увидишь меня во сне“. Прошло двенадцать лет, и он его не видел во сне. Через двенадцать лет он увидел его во сне и сказал: „О, отец! Не говорил ли ты, что я увижу тебя через три ночи“. Сказал: „Я был занят. В окрестностях Багдада[18] разрушился мост; мои смотрители не обратили внимания на это; у одного барана нога провалилась в дыру и сломалась — до сего времени я держал за это ответ“.[19]

По истине владыка мира — да увековечит бог его царство! — должен знать, что в тот великий день от него потребуют ответа за всех тварей, бывших под его приказом; если он будет слагать вину на другого, — не послушают. А если так это, то царь не должен препоручать сего важного дела другому, пусть не будет беспечен к своему делу и народу, чтобы он мог в тайне и въяве расследовать их обстоятельства, укорачивать длинные руки и обуздывать насилия насильников, — тогда, с помощью единого бога будут благословенны его время и держава.

|10| Глава третья.

О разборе государем обид, правосудности и упражнении в добром житии.

Неизбежно государю раза два в неделю разбирать жалобы на несправедливости, наказывать обидчиков, лелеять беспристрастие и, творя правосудие, выслушивать народ самолично, без посредника; заявления, которые поважнее, пусть доложат, а он на каждое даст приказ. Когда распространится по государству этакий слух, что владыка мира созывает к себе челобитчиков и жалобщиков два раза в неделю и выслушивает их речи, все обидчики устрашатся, прекратят насилия, и никто не осмелится из-за страха наказания совершать обиды и своеволия.

Рассказ: прочитал я в книгах предшественников, что по большей части цари Аджама[20] устраивали высокий помост, въезжали на него верхом на коне, дабы видать всех челобитчиков, собиравшихся вокруг поля, и каждому творили суд. Причина этого обычая такова: когда государь сядет в таком месте, как дворец, где преграды, сени, завеса, то корыстные люди и притеснители задерживают того человека, не подпускают к государю.

Рассказ. Я слыхал, что один из царей был туговат на ухо. А он подозревал, что те лица, что пересказывают, не передают ему правильно речей челобитчиков, потому он, не понимая сути, приказывает несоответственное делам. Вот он и распорядился, чтобы челобитчики надевали красные одежды, никто же другой, чтоб их не надевал, — дабы мне узнавать их!“ Этот царь садился на слона и останавливался в поле: увидав одетых в красное, он приказывал, чтобы их собирали вокруг, затем он садился в уединенном месте, подзывал их по одному, чтобы они рассказывали о своем деле громким голосом, и творил им беспристрастный суд. |11| Все эти предосторожности совершались из страха ответственности на том свете, дабы ничего не было скрыто![21]

Рассказ. Был один из саманидов справедливый эмир; звали его Исмаил сын Ахмеда. Он был чрезвычайно справедлив и наделен многими добродетелями: обладал чистой верой в бога, преславного и всемогущего, был благодетелем бедняков, что показано в его жизнеописании. Этот Исмаил был тем эмиром, что сидел в Бухаре, а его предки владели Хорасаном, Ираком, Мавераннахром.[22] Якуб сын Лейса выступил из Систана, захватил весь Систан. Его соблазнили миссионеры; он стал поступать по закону исмаилитов. Замыслив плохое против багдадского халифа, он вознамерился пойти на Багдад, чтобы погубить халифа, истребить дом Аббаса. Халиф получив известие, что Якуб собрался на Багдад, отправил посла: „у тебя в Багдаде нет никакого дела. Лучше держи и блюди Кухистан, Ирак, Хорасан, дабы не возникло беспокойство. Возвращайся!“ Якуб не подчинился. Он отвечал: „У меня такое желание, — непременно прибыть к твоему двору, чтобы установить условия моей службы и возобновить присягу. Пока это не исполню, обратно не вернусь“. Сколько ни посылал халиф послов, Якуб давал тот же самый ответ, затем он собрал войско и направился на Багдад. Халиф обеспокоился, созвал знать столицы и сказал: „Вижу, что Якуб сын Лейса вышел из повиновения; он идет сюда с предательскими намерениями; ведь мы его не звали, я ему приказываю — возвращайся! — не возвращается. По всему видно, что кроет измену в сердце. Полагаю, что он присягнул батинитам. Но это он не откроет, пока не прибудет сюда. Не следует нам быть беспечными по отношению к нему. Как надо поступить в этом деле?“ Положили на том: халифу не находиться в городе,