ломаются. Мы как тот мужик, который камень на гору закатывал, как его…

– Сизиф.

– Да, точно, он. Безнадежная борьба с энтропией. А ради чего?

– Что случилось? Откуда такая мрачность и пессимизм? Так можно и про человеческую жизнь в целом сказать – борьба с энтропией с известным финалом. Но что с того – живи и радуйся.

– Да я радуюсь. Просто иногда задумаешься – а какой след я оставляю в истории? Что-то значимое. Что-то большее, чем черточка между датами на надгробной плите. Блинский блин, мне скоро тридцать три года! Возраст Христа, а чего я достиг, что совершил, что оставлю после себя?! Родителей и сестер уже больше года не видел, своей семьи нет, детей нет. Просто инженеришка, прячущийся от жары под поверхностью Меркурия и латающий солнечные панели. Неприметный винтик в механизме подачи энергии для других дел. Если мы вдруг сейчас попадем под метеорит – кто будет грустить о моей смерти?

Некоторое время напарники ехали молча. Тишина нарушалась лишь шуршанием колес по грунту и тихим гудением механизмов вездехода. Евгений, отвернувшись, смотрел в боковое окно.

– Почему ты вообще хочешь, чтобы о твоей смерти кто-то грустил? – спросил Иван.

– Может быть… – Белов запнулся. – Может быть, чтобы почувствовать, что моя жизнь была важна, имела ценность. Что это было нечто большее, чем мимолетная вспышка в вечной ночи.

– Ты этого не почувствуешь по условию задачи – ты же будешь мертв, – напомнил напарник.

– Ах да, спасибо. Я и забыл.

– Не парься, – посоветовал Ковалев. – Доработаешь контракт, получишь хорошие деньги, поедешь на Землю. Инженер ты хороший, специалисты нужны и дома, найдешь работу там, если планеты надоели. Встретишь горячую девушку, проживете с ней долгую жизнь, полную скандалов с битьем посуды и страстными примирениями, как в итальянском кино, нарожаете кучу детишек. Получишь кучу грамот и патентов. Умрешь через много-много лет в своей постели, окруженный многочисленной плачущей родней.

– Спасибо за перспективы, – ухмыльнулся Женя.

– Не за что. Позорная смерть для мужчины. В Вальхаллу тебя не пустят.

– Ха-ха!

Пфшшш!! Доза перегретого охладителя вырвалась из отверстий вездехода, унося прочь накопленное тепло. Автоматика немедленно восстановила потерю из резервных баков.

– Серьезно, чего ты вдруг? – продолжил выспрашивать Иван. – Не в твоем духе такое.

– Я тут книжку вчера вечером читал, – признался Белов. – Пишут, что в Японии есть компании, которые существуют уже больше тысячи лет. И более того – все это время принадлежат поколениям одних и тех же семей. Прикинь? Все войны, цунами, землетрясения, смены правительств, ядерные бомбардировки… А эти семейные фирмы существуют. Круто же?

– Самураи, чего с них взять, – флегматично откликнулся напарник. – Это у них культура такая, упорная. Сады камней там делать, бонсай десятилетиями выращивать.

– Ну и вот. Те люди могут сказать, что их жизни имели смысл для чего-то большего. Причем не так, как в крупных корпорациях, где ты часть большого и может быть даже впечатляющего, но всего лишь винтик. И правнуки этих людей знают своих предков, знают их достижения, благодарны им. И прадеды думали о своих потомках, работали для них, оставляли им что-то значимое. Единая нить жизни сквозь века.

Евгений запальчиво рассказал все это, а потом будто потух, вновь отвернувшись к окну.

– Ладно, не обращай внимания, – буркнул он. – Просто настроение такое.

– Все в порядке, – кивнул напарник. – Я не против поболтать. Захочешь – расскажи дальше, может чего дельного посоветую. Как взгляд со стороны.

– Спасибо. Может потом.

Вездеход продолжал свой путь по раскаленному ландшафту.

Строго говоря, на Меркурии из-за отсутствия атмосферы не было по-настоящему жарко, как и заметил Иван. Солнечные лучи просто нагревали все предметы, на которые падали. А ночью без выравнивающего действия атмосферы все так же быстро остывало, в результате перепады температуры достигали шестисот градусов, от минус двухсот до плюс четырехсот. На полюсах царил вечный холод, а на солнечной стороне даже среди дня в тени могло быть достаточно комфортно. Тем не менее вездеход в полной мере испытывал тепловую нагрузку, ведь он ехал под прямыми солнечными лучами, по раскаленному грунту, а внутри работающее оборудование и два живых тела производили дополнительное тепло.

Специальное композитное покрытие укрывало вездеход от жаркого света. Системы защиты от внешнего поступающего излучения были отработаны уже многие десятилетия назад, еще при запуске зондов близко к Солнцу. Те аппараты успешно укрывались за щитами из углерода, и их научные приборы работали при нормальной температуре, даже когда сам аппарат нырял в фотосферу звезды. Машина действовала в других условиях, чем спутник – она маневрировала, и на нее попадало отраженное излучение от окружающего ландшафта. Поэтому одним щитом было не обойтись, требовалась полноценная многослойная броня.

Однако даже под этими защитами тепло от внутренних источников в транспорте постепенно накапливалось, а единственным способом избавиться от него оставались излучение и испарение. Нагретый охладитель понемногу просачивался сквозь углеродную пену обшивки и испарялся в вакууме, охлаждая машину – процесс, похожий на потоотделение. Иногда и этого было недостаточно, и происходил выброс большего количества перегретого пара, единовременный сброс некоторой доли запасов охлаждающей жидкости.

Вездеход продолжал свой путь по бескрайним солнечным полям. Расстилались за окном зеркальные плантации, верстовыми столбами отмечали путь концентрационные башни. От безделья Женя играл в слова с ассистентом.

– Я загадала слово из девяти букв. Вы можете сделать девять ошибок или вас ждет виселица. Если готовы, то назовите букву.

– С.

– Угадали. Буква эс встречается в этом слове дважды, на первом и седьмом местах.

– Е.

– Не угадали. В этом слове нет буквы е.

– Н.

– Есть такая буква в этом слове. Находится на пятом месте.

– О.

– Угадали. Буква о в этом слове на третьем и шестом местах.

– В.

– В этом слове нет буквы вэ.

– И.

– Не угадали. Такой буквы там нет.

– Т?

– Есть буква тэ. Находится на восьмом месте.

– А?

– Не угадали. Нет буквы а.

– К.

– Буквы ка нет в слове.

– П.

– И вновь не угадали. Буквы пэ там нет. У вас осталось три ошибки или виселица будет готова.

– Ой-ей. Так, дай подумать. Хм-хм. Л.

– Есть такая буква. Эль находится на втором месте.

– Ж.

– Угадали. Буква же находится на четвертой позиции.

– Мягкий знак.

– Мягкий знак находится на девятом месте. Поздравляю, вы отгадали загаданное слово _сложность_! Хотите сыграть еще?

– Не. В другой раз.

– Как скажете. Дайте знать, если захотите.

– Ты не хочешь сыграть? – поинтересовался Белов у напарника.

– Нет. Простая игра. Просто называй буквы по частоте, с которой они встречаются в языке. Легко.

– Да, есть стратегия такая, но у тебя все равно ограниченное число попыток! Так что можно