не угадать слово, если там будет много редких букв. К тому же обрати внимание – я не пользуюсь графическим отображением, так что мне приходится держать угаданные буквы расставленными в уме, и помнить уже названные.

– Если хочешь реальный вызов, то реши задачу Эйнштейна, в уме.

– Это которую, про логический вывод или про замощение плоскости?

– Да любую из них. Подумать придется в любом случае.

– Да решал уже. Которая про вывод. А геометрия – не мое.

– Подъезжаем, – сообщил Иван. – Прямо за этим гребнем.

Вездеход поднялся на склон кратера, перевалил за гребень и затормозил. Напарники задумчиво обозревали открывшуюся перед ними панораму.

– Мда, – протянул Евгений. – Похоже, мы тут надолго.

– …

Большой кратер был усеян сверкающими обломками. До инцидента здесь, как и много где еще, ровными рядами покрывали пространство солнечные батареи. Сейчас от них осталось в основном месиво осколков и перекрученных опор.

– Что ж, нам повезло, что это фотопанели, – заметил Евгений. – Поставим новые, подключим – и готово. С механизмами гелиостатов зеркал мы бы возились гораздо дольше.

– Верно.

– Но расколошматило тут все знатно! Надо бы выяснить, чем именно.

– Потом. Сейчас важнее восстановить генерацию.

– Резонно. А то шеф будет ругаться. Будем надеяться, что чем бы оно ни было, оно уже все упало. И что это не был корабль пришельцев, а то глупо получится, такой первый контакт. Ладно, тогда план такой – сначала пихаем весь мусор в сторону, затем запускаем тент, быстро устанавливаем новые панели и сматываемся. Как тебе?

– Идет.

Иван нажал кнопку на экране, опуская бульдозерный отвал, и медленно повел вездеход, сгребая обломки и расчищая пространство кратера. Евгений развернул кресло, встал и перешел из кабины в кузов, готовить скафандры к выходу.

– Не люблю я ВКД днем, – сообщил он вскоре. – То ли дело ночью! Темно, вакуум, ничто не норовит тебя поджарить, спокойно. Практически как выход в открытый космос, только с гравитацией и твердой опорой под ногами. Все удобства. Включил себе комфортное освещение – и работай в удовольствие.

– До ночи еще две недели, – заметил Ковалев.

– Да знаю я, знаю…

– Мы еще приедем сюда ночью – надо разобрать обломки и посмотреть, что можно использовать. Тогда и нагуляешься.

– Да, точно. Мера, добавь задание на ближайший ночной период – приехать сюда и разобрать мусор.

– Задание добавлено, – подтвердил ассистент.

– Все, скафандры проверены, когда расчистишь – можем выходить.

– Понял.

Через некоторое время вездеход плавно затормозил.

– Жеконя! – позвал напарника Иван. – Глянь сюда.

Белов вернулся в кабину и посмотрел в указанном направлении.

– Ого, это явно не от фотопанелей деталь.

– Надо бы забрать, как считаешь?

– Согласен, раз уж нашли, то надо захватить. Сейчас скафандр надену и выйду заберу.

– Не нужно. Я оставлю его на месте, а когда тент натянем – подберем.

Вездеход вновь тронулся, объезжая округлые обломки, в которых отдаленно угадывался корпус космического аппарата. Падение вышедших из строя спутников на освоенные планеты – явление не такое уж редкое. На Земле большая часть космического мусора, сходящего с орбиты, сгорает в атмосфере, и лишь самые крупные обломки долетают до поверхности, но эти случаи настолько редки, а планета так велика, что ущерб минимален. Так же защищены и небесные города Венеры.

А вот на безатмосферных планетах типа Меркурия и Марса падающий с орбиты спутник не встречает никакого сопротивления. Меркурианские поля солнечных энергостанций представляют собой, к тому же, весьма крупную мишень, в которую проще попасть, чем промахнуться.

Из-за относительно небольшого количества спутников их падения еще не стали глобальной проблемой, но ситуация осложнялась тем, что не все спутники на орбитах внешних планет отслеживались. Землю прикрывала надежная эгида Системы Орбитального Мониторинга, но на других планетах такой пока не было. И старые, давно вышедшие из строя, спутники-исследователи, части ракет времен первоначальной колонизации – все они холодными призраками летали где-то по темным орбитам, грозные своей непредсказуемостью.

Иногда такие обломки все же находили в огромном пространстве друг друга или работающее оборудование и разбивались, увеличивая количество угроз на орбите. Какие-то детали сходили с орбит и летели вниз, в гравитационные колодцы планет.

Очевидно, что-то подобное произошло и сейчас. Некий неактивный космический аппарат столкнулся с чем-то еще на своей долгой орбите, или просто-напросто наконец сдался гравитации, но в итоге дождь обломков обрушился на сектор шесть-восемь-один-три орбитальной бомбардировкой, перемалывая хрупкие батареи на поверхности. Ничего не поделаешь – бывает.

– Готово, – сообщил Иван. – Расчистил.

– Отлично, тогда паркуйся у склада и начнем.

Вездеход остановился в центре кратера, где под поверхностью скрывался многоцелевой бункер. Основным его назначением было служить складом различных запасных частей для электростанции. Стеллажи с солнечными панелями, массивные инверторы и сверхпроводящие кабели хранились в обширных ангарах, открытых вакууму, но прикрытых от излучения несколькими метрами грунта. Ремонтный вездеход имел на борту лишь легкие и редкие детали, которые были слишком ценны, или редко используемы, чтобы просто лежать на складах.

Также бункер мог быть убежищем на случай ЧП. Никто не забывал, что это не Земля, и умереть при работе на другой планете – пара пустяков. Поэтому даже обычный склад на одной из множества станций имел и систему связи, и герметичное помещение с подходящими для жизни человека условиями и запасом воды и продуктов, и ремкомплект для вездехода, и запас охладителя. Общим мнением было, что лучше потратиться на убежище, которое никогда не пригодится, чем остаться посреди инопланетной пустыни без средств спасения, но зато с издевательским складом высокотехнологичного оборудования.

Иван сконнектил вездеход и бункер. Из машины выдвинулся толстый многофункциональный разъем и подключился к выводному порту строения, пользуясь возможностью пополнить запас технических жидкостей.

– Выпускаю дроны, – сообщил Евгений с пассажирского сиденья и нажал кнопку на панели.

С крыши кузова поднялись четыре кубических аппарата, с дюзами на каждой грани. Реактивные струи поддерживали аппараты в полете, а к вездеходу тянулись тонкие шланги-пуповины, по которым к дронам поступала реактивная масса. Благодаря малой гравитации Меркурия – всего треть от земной – полет было поддерживать проще, и реактивной массы требовалось меньше. Имевшихся на борту запасов хватало на несколько часов, а запасы бункера были еще обширнее.

Дроны разошлись в разные стороны, натягивая закрепленное между ними тонкое, но прочное пластиковое полотно, отражавшее свет Солнца и создававшее тень, в которой могли работать люди. Полотно было огромным, размером со стадион, и прикрывало большую область кратера.

– Ну что, полчаса на то, чтобы немного остыло – и пойдем? – предложил Ковалев.

– Да давай побыстрее, минут десять. Пока наденем скафандры – как раз и пройдет.

– Вот любишь ты по раскаленному песку бегать, нет бы подождать.