Рус сощурил глаза. Рассмотреть все не удавалось, только ивидно, что одеты добротно, ярко, даже нарядно. В руках вишневые ветки сцветами, у женщин на головах вроде бы венки.

– Можно подойти ближе, – предложил Лех. – Вон тамземля поднимается, за ней можно пробраться ближе.

Он переступал от нетерпения, а конь за его спиной дергался,натягивал поводья. Глаза Леха горели возбуждением, на щеках выступил жаркийрумянец.

– Чех наругается, – сказал Рус нерешительно.

– За что? – удивился Лех. – Мы вообще должны ехатьна сутки впереди своего рода… своего племени! Видеть дороги, заранее замечатьопасности. Разве он не так наказал?

Рус пожал плечами. Все правильно, но Лех аж визжит отнетерпения как можно больше увидеть и познать в таком огромном мире.И хотя их послали впереди своего народа для вызнавания дорог, но Лех и безнаказа бы скакал впереди. И Руса бы уговорил. И потому, что младшегобрата уговорить всегда легко, и еще потому, что Русу самому интереснее скакатьвпереди, чем глотать пыль от задних повозок в охране или же трястись на телегевместе с женщинами и стариками.

– Чех все равно наругается, – сказал онубежденно. – Ладно, только не слишком близко! Издалека, понял?И сразу вернемся.

– Конечно-конечно, – поспешно согласился Лех, –только поглядим!

По эту сторону вздыбленной земли была еще и низинка,пробрались ближе, даже не пригибая голов. Осторожно выглянули, и Рус слышал,как Лех сразу шумно выпустил из груди воздух. Дома слишком добротны, сделаны навека, в таких живут из поколения в поколение. Точно не степняки, кормятся сполей. Значит, кони сильны и могут сохой с утра до вечера вспарывать землю, нов скачке быстро выдыхаются. Да и не много здесь коней, в таких селахглавное – волы, а богатство даже не коровы, а свиньи, куры, гуси…

Дома стоят кругом, оттуда хорошо вести оборону, а на чистойот строений площади толпится народ. В самой середке белеетсвежеструганными досками помост, в центре высится остроконечный столб.К столбу… привязана женщина.

Лех зашипел зло, но младший брат, словно не слыша, поползвперед. Ни одна веточка не хрустнула под его телом, да и хрустнула бы –кто услышит, все повернули головы к помосту. Рядом с женщиной стоит волхв сседыми волосами на плечах и длинной бородой, убранной в две косы. В правойруке держит каменный нож, левой показывает народу большую жертвенную чашу.

Лех видел, как люди вздымают кулаки, слышал крики. Мужчинысажали детей на плечи, чтобы тем было лучше видно. Волхв продолжал показыватьжертвенную чашу для сбора крови. Солнце светило ярко, Лех рассмотрел дажестранный узор в виде двух змей.

Рус подполз еще ближе, тихо раздвинул ветви. Дыханиевырвалось из груди со всхлипом, словно получил удар в живот палицей. Женщинупривязали спиной к столбу, ее ослепительно белое обнаженное тело блистало какяркий солнечный луч среди темных от солнца и покрытых пылью и грязью лиц. Ночто голая, кто не видел нагих женщин, Рус не мог оторвать вытаращенных глаз отдивных волос женщины: иссиня-черные, как воронье крыло, пышные и длинные, почтидо пят! Он твердо знал, что таких волос не может быть у человека. Охотникиэтого племени явно поймали демона ночи.

– Лех, – сказал он торопливо, – Лех…

– Что с тобой? – спросил Лех удивленно. – Тебятрясет, как медведь грушу! И побелел весь.

– Лех, – повторил Рус шепотом, он ощутил, что и голосдрожит как лист на ветру. – Лех, я должен ее спасти.

Лех дернулся от удивления так, что даже конь за ним присел изамотал мордой. А его младший брат смотрел вытаращенными глазами, шлепалгубами, как карась перед червяком на крюке. Лицо стало жалким, будто вот-вотзаплачет. Таким он становился, когда подолгу смотрел на усыпанное звездаминебо.

– Спасти? – переспросил Лех недоумевающе. – Но еелишь отдают местному богу! Это невеста…

– Я не кланяюсь чужим богам, – прошепталРус. – Для меня он не бог.

– Но ежели он не отдаст? – хмыкнул Лех. – Ты хотьпонимаешь…

– Я не Чех, чтобы понимать, – ответил Руссвистящим шепотом. – Я чувствую, что я не должен… что я должен… эх,не разумеешь! У меня вот тут в груди прямо криком кричит.

Отсюда из-за веток было ясно видно, как волхву подаличерного петуха, барана и что-то мелкое, похожее на летучую мышь. Он замахнулсяшироким топором, острый солнечный блик кольнул Руса в глаз так неожиданно, чтоРус отпрянул, потом топор беззвучно опустился, голова петуха отскочила, и лишьтогда до братьев долетел глухой стук топора о жертвенную колоду. Под крикитолпы волхв разрубил барана, зачем-то трижды бил по крохотной мыши, если тобыла мышь, не попадал, видно, наконец с громким воплем вскинул к небуокровавленный топор.

Кровь жертвенных зверей двое помощников собрали в чашу,перемешали и побрызгали женщине руки и ноги. Народ вопил, на невесту указывалипальцами. На помост бросали цветы, венки. Затем волхвы отвязали ее от столба,народ расступился, она медленно сошла с помоста. Ее повели по узкому проходу всторону реки.

Держалась она ровно, смотрела прямо перед собой. На головебыл венок из белых цветов. Разница между белой кожей и иссиня-черными волосамибыла настолько яркой, что Рус снова ощутил удар под дых, а горячая кровьударила в голову с такой силой, что он качнулся. Волосы черным водопадом струилисьпо прямой спине, касались ягодиц, небольших, но вызывающе оттопыренных.

У нее были длинные стройные ноги, высокая грудь, большеРусу рассмотреть не удавалось, но он не сомневался, что богу воды в невестывыбрали самую красивую. Везде в племенах отыскивали самых красивых девушек итопили в угоду богам рек, озер и небесной влаги.

Лех смотрел заинтересованно. В их племени тоже топилисамую красивую, но только ранней весной, когда просили ­дождя на все лето,убеждали уберечь поля от наводнений и засухи.

– Наверное, давно дождя не было, – сказал он знающе.

– Похоже, и не будет, – прошептал Рус.

– Почему?

– Я же сказал, чужим богам не поклоняюсь.

– Ты еще не одумался?

– Если даже своих богов не страшусь, а лишь почитаю какпрародителей, то что мне чужой урод?

Лех укоризненно покачал головой. Он знал, что отважен, изнал, что другие это знают. Но стоит ли заводить врага в лице чужого бога? Даеще на его земле?

– Брось, – сказал он сердито. – Она ж черная!

– Да, – прошептал Рус яростно и восторженно. Его глазане отрывались от белого тела девушки, наполовину скрытого черными волосами.

– Как ворона!

– Да…

– Как осмоленная головешка!

– Да… – ответил Рус зачарованно. – Зато телобелое.

Лех фыркнул с пренебрежением и жалостью к убогости брата.Всяк знает, что у женщины волосы должны быть как расплавленное золото, похожиена солнечные лучи… или в худшем случае – на колосья спелой пшеницы. Комуиз мужчин таких женщин не достается, тот берет рыжих. Правда, их у скифовнемного, почти все женщины их крови золотоволосые и дивные ликом, а самаялучшая из них – дочь Степного Орла, воеводы Пана…