— Мне еще не посвящали огнебол, — мечтательно протянула она, пихая его в бок и укладываясь рядом прямо в туфлях.

— Ну и дураки.

Оба молчали минут десять — пока не распахнулась дверь и не ворвался Боря Вернер.

— Ой, — он словно натолкнулся на невидимую стену, увидев лежащих рядом Никиту и Еву.

— Мы одеты, Борь, — закатив глаза, сказал очевидную вещь Никита. Он всегда потешался над застенчивостью друга, которая к двадцати двум годам стала смотреться нелепо. Видимо, Боря все никак не мог забыть, как однажды зашел в спальню и обнаружил там Светку Ростову верхом на Никите. — Ничем таким не занимаемся, проходи.

Ева хихикнула и села.

— Разумовская просила тебе сказать, чтобы запланировал собрание старост, как выйдешь отсюда. У нее там какое-то объявление. А еще тебе Маслова передала… вот, — он протянул картонную коробку с пирожками. — Не спрашивай, — Боря помотал головой и, крикнув что-то об эликсирике, испарился.

— Ему стоит спокойнее относиться к опозданиям, — пробормотал Никита, рассмотрев коробку и потыкав в бок одному из пирожков. — С чего бы такой жест, м? Я с Масловой даже не целовался. Наверное. Нет, точно не целовался.

— Э-э, Ник, я бы на твоем месте не притронулась к ним, — Ева пыталась не засмеяться. — Злата не умеет печь, зато за лето поднаторела в приворотных снадобьях. Никто ничего не говорил, но я видела у нее рецепты.

— А я здесь при чем?

— Тебе нужны подробности? — она подергала бровями, как если бы приберегла что-то любопытное. — Если кратко, то ты «высокий, синеглазый и, по слухам, потрясающе целуешься». Это цитата, если что.

Никита скромно поморщился, будто ему говорили такое каждый день. Ему и говорили, но не ртом Евы Елизаровой.

— Злата сохнет по тебе с первого курса. Ты правда не замечал?

А вот это уже было внезапно.

— Если честно, нет. Такое бывает, — с невеселой усмешкой добавил он, — когда ты кому-то нравишься, но не знаешь об этом. Хотя обычно я такое замечаю.

— Ты нравишься слишком большому количеству девушек и наверняка посчитал не всех, — поддразнила Ева. — Слушай, Ник, мне пора бежать на боевую магию. Стряпню Масловой не ешь, — она подняла указательный палец. — Если не хочешь стать одержимым влюбленным придурком.

Ева ушла, а Никита прикрыл коробку с пирожками и со вздохом подумал, что она сильно опоздала со своими предупреждениями.

Глава 2. Елизарова

— Елизарова, я договорилась с Варламовой, завтра будешь убираться в больничном покое, — звонко объявила на весь кабинет Маркова. — Без всякого чародейства, — торжественно добавила она, но мне было плевать:

— Для меня это не трагедия, Милена, я до восемнадцати лет только так и убиралась.

Кто-то из Виредалиса громко фыркнул.

— Завтра в девять, — злобно припечатала Милена, расстроенная отсутствием должного эффекта.

Надо попросить Томина, чтобы выебал ее уже, а то она становится невыносимой.

— Давай засунем ее в унитаз, — решительно предложила Челси, когда мы спускались к теплицам после обеда. — Говорят, Топ-Топ так и помер, его заперли в сортире однокурсники, а когда вернулись — нашли мертвым. Наверное, именно поэтому он строит козни студентам. Может, он был задротом?

— О мертвых нельзя говорить плохо, — заметила я.

— Ты это папаше моему скажи, летом и дня не проходило, чтобы он не поливал грязью мою маменьку. Говорит, если я стану шлюхой, то, значит, в нее. Это он еще не знает, что я уже стала шлюхой.

— Ну, главное, чтобы тебе было нормально, — я пнула камешек, и тот покатился под горку. — Если тебе не хватает кого-то одного, это исключительно твои проблемы, а не твоего отца.

— Мне нормально, — просто сказала Челси.

— Слушай, — я переступила через себя и свою слабо развитую природную стеснительность: — Как еще можно заниматься сексом, а? Ну, кроме самого простого. Про это я знаю.

Челси с интересом посмотрела на меня.

— Да по-всякому можно. Мне нравится, когда меня сзади, я так кончаю быстрее. Когда ты сверху — сложнее, потому что сиськи мешают и ноги устают, но у тебя с твоей растяжкой не должно быть таких проблем. На боку мало кому из парней нравится, и тебе вряд ли понравится — у меня вот ногу сводит, а у него член иногда выскакивает.

— У кого — у него? — не удержалась я. Мне давно казалось, что у Челси есть кто-то, с кем она трахается чаще, чем с остальными.

Она на секунду оторопела, но быстро нашлась:

— Ну, у парня в смысле.

— Угу, — я не стала развивать тему. Не хочет сознаваться — и ладно, ее право. — Продолжай.

— Еще стоя круто, но неудобно, если он намного выше. Приходится на цыпочках стоять и жопу оттопыривать.

— Значит, он намного выше? — подколола я, и Челси раздраженно сказала:

— Ой, да заткнись ты, Елизарова. Если хочешь что-то спросить, спрашивай. Давай без намеков, а.

— Как его зовут?

В ее серых глазах мелькнуло что-то, смахивающее на превосходство, но потом Челси прищурилась и в своем обычном тоне выдала:

— Тебе в алфавитном порядке?

— Да брось ты, я никому не скажу.

Видно было, что она борется с собой, но в конечном итоге Челси помотала башкой:

— Забудь. Ты будешь слушать дальше, или будем высчитывать, с кем я сплю чаще всего?

— Я слушаю.

Теперь мне стало по-настоящему любопытно, кто этот таинственный парень, сумевший привлечь Челси настолько, что она не произносит его имени вслух.

— Ну и старый добрый минет, Елизарова, он никогда не выйдет из моды. Про него ты уже все знаешь, — ехидно заметила Маша, и мне захотелось швырнуть в нее сумкой. — Незаменимое средство во время месячных и если надо по-быстрому между парами. Впрочем, взять в рот никогда лишним не будет. Парням нравится. Мне, кстати, тоже.

Мы почти дошли до оранжереи, и Челси понизила голос:

— А вы, милочка, с какой целью интересуетесь? Исаев сам все сделает, не ссы, научит тебя трахаться. Это же не Вернер, который