— Пойдем?

Она долгим движением стянула резинку с волос и нога об ногу сняла ботинки.

Потом поднялась со скамьи, спустила гольфы до лодыжек и бросила их к ботинкам. Марк снова увидел ее небольшие ступни и худые ноги в синяках.

Елизарова тем временем избавилась от кофты и принялась расстегивать рубашку, вытянув ее из-за пояса форменной юбки.

И все это время она смотрела Марку в глаза. Наверное, он выглядел малолетним дрочилой, но не мог заставить себя пошевелиться. Широко расставив ноги, он просто наблюдал, как Елизарова сняла лифчик и осталась в одной юбке.

Ее волосы скрывали плечи, грудь и спускались почти до пупка.

Она никуда не спешила, позволяя Марку смотреть сколько влезет — стоя в полуметре от него и поджидая, когда он уже придет в себя.

Он онемевшими пальцами рванул ремень, молнию на брюках, приспустил трусы и несколько раз провел рукой по члену. Елизарова облизала губы.

— Какая же ты красивая, — не понимая, что говорит это вслух, выпалил Марк.

— Я хочу на столе, как в прошлый раз, — тихо, но требовательно произнесла она.

— Хорошо.

Марк взмахнул палочкой, которую не успел убрать далеко, и стол, на котором они трахались несколько дней назад, с глухим шорохом подъехал вплотную к скамье.

Он встал на ноги, швырнул палочку на лавку и грубо толкнул Елизарову к столу. Она налетела на ребро столешницы и жутковато засмеялась.

— Исаев, сними футболку, а? — оборвав свой смех, попросила Елизарова.

Марк махом скинул тряпку на стол, развернул Елизарову, нагнул ее — грудь легла на его футболку — и задрал юбку.

Он почему-то думал, что нужно хотя бы во второй раз выебать ее как положено — с подобием кровати и двадцатиминутным облизыванием сисек и шеи. Но у Елизаровой, кажется, было собственное мнение по этому поводу.

Она дрожащими пальцами потянула трусы вниз, насколько хватило длины рук, дальше Марк продолжил сам, и Елизарова переступила через них. Трусы были влажные.

Он достал из кармана резинку и надел на себя. Марк ткнулся наугад между ее ног, но она была намного ниже, и попасть внутрь оказалось не так просто.

— Елизарова, помоги.

Его первая девушка учила не стесняться просить помощи в этом деле. Это лучше, чем елозить там до бесконечности, а девочка всегда знает, куда надо вставлять, говорила Инесса. Никто не чувствует ее дырки лучше, чем она сама. Советы Инессы, ныне приличной матери двоих детей и жены младшего помощника Советника, его еще ни разу не подводили.

Елизарова обхватила член Марка рукой и направила куда надо.

Он приподнял ее за живот, почувствовал выступающие подвздошные кости и постарался на время выкинуть из башки все знания, полученные у матери на работе.

Марк ебал ее и смотрел на желтоватые синяки вдоль позвоночника. Они смотрелись огромными на узкой спине. Елизарова стояла на кончиках пальцев и часто-часто дышала, вцепившись в край стола.

Он еще приспустил брюки с трусами — теперь те болтались у колен — и сосредоточился на том, чтобы не кончить слишком быстро.

У Елизаровой были красивые бедра и едва выступающие лопатки. Марк даже затруднялся сказать, где она лучше — спереди или сзади. Наверное, все же спереди: там сиськи, глаза и губы. Там не видно синяков и нет ощущения, что он ее избил.

У Марка затекли ноги, он остановился, вышел из нее и заставил повернуться.

— Уверена, что не хочешь что-то помягче? — он мотнул головой в сторону подушек.

Елизарова посмотрела на него и вместо ответа потерлась о его член животом. Марк наклонился к ее лицу, и она прижалась к губам. Елизарова, не отрываясь, нашла его руку и потянула вниз, к своей дырке.

Он завел два пальца внутрь и беспорядочно подергал ими туда-сюда. Не мог это прекратить и дальше терпеть тоже не мог.

— Я не понимаю, Елизарова, — отчаянно зашептал Марк. — Это означает «да» или «нет»?

— Засунь его обратно, Исаев, — просто сказала Елизарова.

Она провела по влажным от пота волосам, убирая их за спину, и теперь можно было посмотреть на нее полностью голую, не считая смятой юбки. Марк улыбнулся, подумав, что даже девицы, которые надавали уже куче мужчин, не умели так ясно выразить свое желание. Хотя, наверное, в этом и состояла сложность — они знали слишком много идиотских способов попросить трахнуть себя.

Он скинул одежду до конца, стащил с Елизаровой юбку, подсадил на стол и снова вставил ей.

Ему казалось, что за окном вот-вот громыхнет.

Елизарова запрокинула голову, ее плечи и грудь приподнялись, и Марк принял это за разрешение выебать из нее весь дух. Она закусила нижнюю губу и судорожно сглотнула, как будто в горле пересохло.

Марк крепко держал ее за бедра. Он забыл, что Елизарова живая, что у нее целые кости и нежная кожа. Она зажмурилась и глухо выдохнула; едва Марк коснулся пальцами в месте, где смыкались складки между ее ног, и потеребил там, Елизарова, дернувшись, вытянулась под ним и кончила.

Руки теперь были свободны, и Марк оперся ладонями о стол, навалившись на нее сверху. Он слышал, как Елизарова дышит через рот, и думал, что в следующий раз надо будет выгнать всех из спальни и привести ее туда.

— Исаев, больно, — она выгнула спину, и Марк заставил себя притормозить. Он не испытывал на себе, но слышал, что возбуждение и оргазм притупляют даже самую острую боль. Елизарова кончила — и начала чувствовать ее.

Марк удивился, что сохранил способность анализировать.

Вот и подушки пригодились, мелькнуло в башке. Он размашистым движением, как будто это была не Елизарова, а тяжелый мешок, подхватил ее под спину и под коленки, развернулся и, подогнув ноги, опустил на пол. Устроившись сверху и стараясь не думать о том, как ей больно, Марк кончил и, помедлив, сел на колени между широко разведенных ног.

Елизарова открыла глаза и теперь наблюдала, как он с трудом стянул презерватив и заставил его исчезнуть.

Марк вытер пот со лба и сказал: