„Нужно вылить содержимое цистерн на пожар. Но, если лететь горизонтально, большая часть воды пролетит мимо, а на огонь попадёт её мизерное количество. Вертикальный подъём на Ан-2, с полными цистернами, невозможен: мотор не вытянет. Но самолёт надёжный, крепкий. Если подняться повыше, спикировать на горящий дом, тем самым для разгона прибавить силу притяжения к силе мотора, можно попробовать что-то сделать“. Пока проносились в сознании эти мысли, руки уже поднимали самолёт ввысь.

В деревне народ уже отчаялся. До Оки почти километр, пожарный пруд в засушливое лето до дна вычерпали на полив огородов, и кроме двух глубоких колодцев других источников воды не было. Остановить огонь было нечем. Казалось, гибель деревни неотвратима.

Спасение пришло с Небес. Только в этот раз Господь послал его не с архангелами, а с лётчиком-асом!

Ан-2 скользил по небу к пожару, как санки с зимней горы. Казалось, ещё мгновение, и врежется в объятый огнём деревенский дом, размечет пламя по всей деревне, погубит себя и спалит всю деревню. Но самолёт каким-то чудом вдруг взмыл свечкой над самым пожаром и вылил на него поток воды. Пламя затихло, но совсем не погасло. Повалил густой едкий дым. Лётчик повторил манёвр ещё несколько раз, хотя из-за дыма видимости почти не было. Однако пожар был полностью потушен.

Об этом случае писали в газетах. Сначала в местных, потом повторили в „Правде“. Дядя Слава от вопросов знакомых отмахивался, переводя речь со своего поступка на содержимое цистерн: „Хорошо, что раствор молибдена вёз распылять, а то ядохимикаты могли быть, тогда бы не получилось ничего“. И заговаривал на иную тему.

О другом подвиге Вячеслава Александровича знает моя семья и очень ограниченная группа людей.

Зная любовь моего батюшки к полётам, дядя Слава как-то пригласил его налетаться вволю. Предстоял Валентею квалификационный экзамен. Нужно было по условиям испытания совершить семнадцать взлётов и семнадцать посадок, имитирующих различные ситуации. А экзаменатором оказался близкий друг Вячеслава Александровича. С его разрешения дядя Слава и пригласил отца полетать. И даже разрешил взять с собой двенадцатилетнего сына Альку.

Для профессиональных лётчиков-асов экзамен был простой формальностью, в то время как для любителей полётов событие казалось грандиозным.

В аэропорт Быково прошли через служебный вход. Подошли к стоящему в сторонке Ли-2, открыли его и по спущенной радистом лесенке забрались внутрь. Лётчики запустили двигатели, и промёрзший за ночь самолёт стал согреваться. Все расположились в кабине. Всем вручили наушники, чтобы слышать разговоры внутри машины и переговоры с диспетчером. Началась предполётная проверка систем. Наконец запрос и разрешение диспетчера занять место на взлётной полосе, разрешение на взлёт и… разгон, разбег вдавил людей в кресла, замелькали убегающие назад службы аэропорта, точка принятия решения, и это волшебное ощущение отрыва от земли, когда тело чувствует, что самолёт опирается уже не на шасси, а на крылья! Уходят вниз дорожки, дома, деревья… ветер обратился плотью и на плечах своих поднял самолёт к небу! Велик человеческий гений!

Благодаря компании полёты проходили весело и непринуждённо. Пилоты и гости шутили, рассказывали разные интересные истории. Альке позволили сесть в кресло второго пилота и под контролем двух асов дали почувствовать, как самолёт реагирует на движения штурвала: от себя – в низ, на себя – в верх, направо-налево, как в машине, только крылья наклоняются.

В январе темнеет рано, начались ночные полёты. Одним из испытаний была посадка по приборам. Лётчик должен сажать самолёт вслепую, не видя взлётной полосы. Инструктор задёрнул шторки. Диспетчер разрешил посадку. Светящиеся в темноте приборы показали, что Валентей вывел летящий самолёт на полосу, выпустил шасси и начал снижение. Вдруг он рванул штурвал на себя и дал полный газ. Ли-2 резко взмыл и ушёл в сторону. Альку рассмешили брови инструктора, в удивлении поднятые вверх. А полутора секундами позже в наушниках зазвучал истерический голос диспетчера: „Под вами гигант! Под вами гигант!“ Инструктор откинул шторку. Огромный турбовинтовой Ту-114, взлетая им навстречу, пронёсся под их машиной. Ужасная ошибка диспетчера! Он разрешил посадку ослеплённому лётчику на взлетающий лайнер. Если бы не фантастическая лётная интуиция бывшего истребителя, предупреждение его об опасности пришлось бы как раз на момент столкновения.

Спасибо, дядя Слава, за папу и брата, и за все жизни, которые ты спас!»

Впоследствии Вячеслав Александрович пилотировал многоместный пассажирский самолёт ИЛ-18 – флагман нашей гражданской авиации. До выхода на пенсию работал на дальних авиалиниях. В 1985 году получил свой первый боевой орден – Отечественной войны второй степени. Тогда его давали всем фронтовикам, дожившим до 40-летия Победы. Хотелось, чтобы после выхода повести была восстановлена историческая справедливость и Валентея удостоили бы ещё одной государственной награды. К сожалению, посмертно: его нет с нами уже три десятка лет.

Эта книга шла к читателю дольше полувека. Однако такие рукописи не только не горят, но и не стареют. Уверен, что и сегодня «Крылатый пленник» вызовет неподдельный интерес читательской аудитории всех возрастов, придётся по душе и жаждущему захватывающих сюжетов подростку, и требовательному к правдивости всех деталей ветерану.

Истребитель пересёк линию фронта на высоте шесть тысяч метров. Небо над козырьком кабины удивительно синее, как южное море утром. Редкие белые облака, вобравшие ночную росу, кажется, запутались в курчавых перелесках и лежат прямо на земле. А сама земля – просто увеличенный макет с топографической карты на планшете. Пожалуй, эта пёстрая полётная карта двухсоттысячного масштаба с её ультрамариновыми речками и красными нитками дорог даже нагляднее: в ней быстрее и легче разберёшься, чем в том увеличенном макете, внизу…

Скорость предельная – за шестьсот километров в час. В кабине, до краёв наполненной солнцем и ритмичным гулом, видна каждая пылинка, каждая нестёртая капелька, дрожащая на стекле приборов.

По краям, у горизонта, небо становится нежно-голубым, и на этом светлом, нежно-голубом горизонте показалась впереди разбитая снарядами железнодорожная станция Нарышкино, что километров тридцать западнее Орла. Значит, заданная глубина захода в тыл противника выдержана. Пора делать разворот и выходить на цель.

Вячеслав клонит ручку и выжимает педаль. Повторяет про себя командирское напутствие перед вылетом:

– Ввязываться в бой запрещаю. Приказ штаба армии – добыть чёткие разведданные об этом главном немецком аэродроме под Орлом. При съёмке держите высоту ровно тысячу, скорость – не более четырёхсот. Провести машину над объектом надо строго горизонтально. Потребуется… выдержка, товарищ лейтенант!