Классных наук кадеты получали мало. Остальные знания Степан Макаров добывал самообразованием. Читал он очень много, пользуясь книгами Николаевской морской библиотеки, которой заведовал подпоручик корпуса флотских штурманов Ф. К. Якимов, домашними библиотечками офицеров, преподававших в морском штурманском училище. Это были преподаватели французского языка и словесности Н. Я. Стоюнин, законовед Б. А. Бровцын. Они отметили старания и любознательность штурманского кадета и старались во всем помочь его «самоначитанности»:

— Читай, Степан. Да на ус себе знания наматывай. Лучших книг по всей Сибири не сыщешь, до самого Иркутска. Там-то гимназий много и, дай Бог, когда-нибудь университет устроят...

Юноша ревностно относился к службе, будь то в училище или на судах, где проходил практику, и во всем проявлял истинную любовь к морскому делу. Именно этим можно объяснить его тягу к чтению, к накоплению научных познаний. Позднее он скажет:

— Книги были моими друзьями детства. Они помогали мечтать о службе на военном флоте, стремиться к ней...

Много лет спустя Макарова, уже ставшего заслуженным адмиралом и ученым с мировым именем, как-то спросили в Кронштадтском морском собрании:

— Ваше превосходительство, что вам давала в жизни хорошая книга?

Степан Осипович ответил, не задумываясь, на заданный ему вопрос:

— Хорошая книга учила меня одному — мыслить самостоятельно. Учила с юности...

Еще в юности штурманский кадет создал собственную, хорошо подобранную библиотечку. Она пополнялась за счет книг, которые Степан Макаров покупал на свое скромное первое жалованье (оно выплачивалось кадетам за плавания и на военных кораблях, и на коммерческих пароходах, поскольку они исполняли в их экипажах штатные должности наравне со взрослыми).

В макаровском дневнике сохранилась любопытная запись, которая относится к 7 декабря 1864 года:

«Я выписываю из Петербурга книги для себя и для сестры (младшей Елизаветы, которая жила с родителями. — А. Ш.) на 60 рублей серебром».

Для того времени сумма в шестьдесят рублей серебром являлась немаленькой. О серьезности чтения говорит хотя бы то, что одними из первых книг в личной библиотеке будущего адмирала стали произведения Пушкина, Тургенева, Аксакова. «Семейная хроника» последнего стала одной из любимых книг Степана Осиповича, аксаковский герой им сравнивался с самим собой. В дневнике есть такая запись:

«Третьего дня я просидел до часу, читал его первое поступление в гимназию, как он грустил в ней по своей матери, не находя ни в ком из товарищей сочувствия. Тут мне пришло в голову, что ежели бы я был его товарищем, то наверное он в первую же минуту нашел бы во мне друга, который понял бы его тоску и перед которым он лично мог высказать всю свою грусть и тем во многом облегчить себя...»

Макаров дальше пишет по поводу прочитанного в «Семейной хронике» Аксакова:

«Увлекаюсь этой книгой и вижу много общего: так же не нахожу среди товарищей друга. Как тот находил покровительство одного из наставников, так и я был постоянно любим учителями, за это товарищи чрезвычайно меня ненавидели и даже, чтобы очернить меня в глазах друг друга, они выдумывали, как я пересказываю все директору».

В свое первое морское плавание двенадцатилетний штурманский кадет Степан Макаров вышел в мае 1861 года на клипере «Стрелок» из Николаевска-на-Амуре в залив Де-Кастри и военный пост Дуэ. Переход по Татарскому проливу с его часто туманной и моросящей погодой был небольшим и по времени, и по пройденным морским милям. Но он стал во флотской биографии будущего флотоводца особенно памятен, поскольку явился первым в его жизни выходом в открытое море.

Затем последовали более длительные плавания на военном транспорте «Маньджур», шхуне «Восток», клипере «Абрек». Эти суда ходили по Охотскому морю к берегам Камчатки, к Курильским островам, спускались мимо Сахалина на юг к приморскому побережью. Мальчик находился в корабельных экипажах в должности флагманского кадета и нес ходовые вахты.

Исключительные способности Степана Макарова заметили рано. Наслышавшись о необыкновенном кадете, командующий Тихоокеанской эскадрой знаменитый русский мореплаватель контр-адмирал П. В. Казакевич, бывший в ту пору военным губернатором Приморского края, пригласил его к себе. Человек просвещенный и гуманный, Казакевич смог предвидеть в юном Макарове блестящее флотское будущее. После окончания зимних занятий в училище он назначил кадета для прохождения морской практики на боевых кораблях тихоокеанской эскадры, а не на «штатских» судах, как других кандидатов в штурманы. Случилось это на пятый год макаровской учебы.

Казакевич, человек немногословный, дал приглянувшемуся ему штурманскому кадету краткое напутствие:

— Помни, Макаров, только добросовестный труд откроет тебе путь в офицерский корпус императорского флота. Помни об этом и трудись ради такой цели.

— Стараюсь, ваше превосходительство.

— Вижу. Я думаю, отца в офицерском звании ты обязательно перегонишь.

Эскадренный командир адмирал Андрей Александрович Попов, познакомившись с кадетом, перевел его на свой флагманский корвет «Богатырь» и приказал столоваться у себя в адмиральской каюте. Так же поступил и сменивший Попова адмирал Ендогуров. В походах оба известных морских начальника смогли убедиться в блестящих дарованиях «штурманского кадета». Они не раз хвалили смышленого не по годам подростка:

— Степан Макаров, попомни мое слово — стоять тебе на капитанском мостике военного судна...

В июле 1863 года Тихоокеанская эскадра под флагом адмирала А. А. Попова совершила девятимесячное плавание к берегам Америки, посетив город-порт Сан-Франциско и Аляску (Русскую Америку). Переход через Тихий океан стал серьезной школой военного моряка для Степана Макарова. Такие океанские походы становились серьезным испытанием и для гораздо более зрелых моряков, волей судьбы отправлявшихся в плавания, которые по времени были вполне сравнимы с кругосветными.

Плавание по Тихому океану дало штурманскому кадету очень много в познании будущей флотской службы. А образцовый по морской культуре 17-пушечный корвет «Богатырь» на долгие годы оставался для него идеалом боевого судна. Его он часто ставил в пример подчиненным ему в будущем командирам броненосных балтийских кораблей, так мало похожих на корвет-парусник:

— А вот на тихоокеанском корвете «Богатырь», ходившем под флагом адмирала Попова, экипаж и офицеры относились к делу с пониманием...

Во время длительного похода Степан время не терял даром. Кроме штурманской и морской практики, он усердно, по собственной инициативе, изучал английский и французский языки. Уроки давали ему по доброй воле корабельные офицеры и гардемарины, выпускники столичных училищ, в которых языковая подготовка стояла на самом высоком уровне.

Во время посещения русскими моряками портового Сан-Франциско николаевский кадет свободно разговаривал с американцами на их родном языке, удивляя всех «грамотным» произношением английского. Представлялся он так: