– Наша главная задача, – раздражаясь, вступила Катерина, –осознать масштабы бедствия, в которое мы со всего размаху вляпались. Ведьотступать, как я понимаю, некуда?

Скворцов кивнул, соглашаясь.

– Воистину некуда, раба божья Екатерина. У него формируетсяпредвыборный штаб, и мы в него уже вошли как служба по связям собщественностью. Нужно быстро составить план мероприятий, придумать, куда лучшевсего вложить деньги, написать медиа-планы, все как всегда.

– Да не все как всегда, Саша! – Катерина завелась спол-оборота. Она ненавидела эту скворцовскую черту – весело рассуждать о самыхсложных проектах, ставить заведомо невыполнимые задачи, а потом так же веселотребовать их выполнения. Иногда это срабатывало – трепеща пред светлымначальничьим ликом, сотрудники вылезали из кожи вон, создавали на пустом местецелые программы и резво их воплощали в жизнь.

Сейчас, Катерина отлично это понимала, совсем другой случай.Ценой ошибки была не потеря денег, а “усекновение главы”, как называл крупныенеприятности Катеринин отец, Дмитрий Степанович, того же Саши Скворцова.

– Мы никогда в жизни не занимались выборами. Это раз. Мыникогда не работали в его окружении. Это два. Нам всем придется как минимум нагод переселиться в Калининград. Это три. Нас никто не допустит до тела.Никогда. Это и четыре, и пять, и восемь, и двенадцать.

– Почему не допустит? В понедельник мы едем представляться.Непосредственно телу, – снисходительно поправил ее Саша. – Ты, между прочим,тоже едешь.

– Хорошо, один раз мы его увидим в непосредственной близостиот себя, а потом? Или Тимофей Кольцов будет принимать Приходченко каждый день,и выслушивать отчеты, и править речи, и согласовывать графики мероприятий, иутверждать встречи, и общаться с журналистами, и учиться правильно говорить?Все это он как миленький будет делать, а нам останется только правильноиспользовать его денежки. Об этом вы грезите?

– И об этом тоже, – согласился Саша, не теряяснисходительности.

– Вы не понимаете, что на себя берете, ребята, – усталосказала Катерина. – Я правда очень горжусь тем, что работаю с вами. Вы, какначальники, исключительно хороши. У меня такие впервые. Но ни вы, ни я ничегоне понимаем в политическом пиаре. И так быстро, как нужно, не научимся. Азначит, все будут вечно недовольны друг другом. Он деятель такого уровня, чтомы никогда не получим к нему прямого доступа. Нас всегда будут ограничивать,останавливать и не допускать. Мы не имеем никакого отношения к его окружению.Или имеем?

Приходченко медленным движением подтянул к себе соседнеекресло и водрузил на него ноги в лакированных ботинках.

Врать Катерине ему не хотелось. Правду сказать он не мог.Поэтому он произнес нечто среднее, но вполне безопасное и правдоподобное:

– Меня вывели на его зама по прессе Игоря Абдрашидзе. Онкогда-то начинал в ТАСС, поэтому у нас остались общие знакомые. И, в общем, мыего устроили как грамотная и почти что своя, карманная, команда.

– А что, у него нет по-настоящему карманной команды? –подозрительно спросила Катерина. – Или у тебя были какие-то рычаги воздействия?

– Были, были, как же иначе? – проворчал Приходченко, нежелая вдаваться ни в какие подробности. – В теннис три раза поиграли, вот и всерычаги.

“Ты врешь, – поняла Катерина, – если бы все было так просто,вы бы меня спросили, прежде чем принимать решение. Нет, тут чьи-то интересысыграли роль, только непонятно чьи”.

Катерина знала, что ни один из ее начальников всерьез вполитику никогда не лез, хотя все отлично понимали, что самые большие деньгикрутятся именно там. Они работали с крупными промышленниками, банкирами и дажепоп-звездами. Все эти категории, кроме последней, имели весьма опосредованноеотношение к политике, только в части лоббирования собственных интересов иподкупа “слуг народа”. Последняя категория с политикой дела не имела вовсе.

Это всех устраивало, и за год существования, благодарясвязям Приходченко и мозгам Солнцевой, никому не известное агентство поорганизации связей с общественностью “Юнион” вошло в Москве в десятку лучших изаимело репутацию надежного и профессионального партнера.

Их PR-акции были грамотно спланированы и приносилинеизменный успех, их пресс-конференции собирали вал журналистов ителевизионщиков, советы о том, что следует проспонсировать, а что осторожнообойти, неизменно служили укреплению репутации клиента.

Катерина понимала, что хорошо отлаженный механизм их работыразрушится полностью и окончательно, как только они возьмутся за водружениеТимофея Кольцова на губернаторский престол. Заниматься привычной и приносящейденежки текучкой будет некогда и некому. А эти денежки пусть небольшие, ностабильные, и на них вполне благополучно кормятся тридцать человек персонала, иупускать их жалко, да и суперклиент не один на белом свете. Выборы выборами, ноони пройдут, и что останется?

Придется перекраивать все – структуру агентства в целом,состав отделов, нужно искать кого-то, кто заменит Катерину и Скворцова наскучных, ежедневных, требующих постоянного внимания и контроля делах.

Да и про переезд в Калининград на год Катерина вовсе нешутила. Еще очень свежи были в памяти минувшие президентские выборы, во времякоторых большую часть времени Катерина проводила в самолетах, а оставшуюся – вгостиницах, готовясь к съемкам президентских выступлений перед избирателями.Она тогда похудела на десять килограммов и очень хорошо заработала. Но начинатьвсе заново, да еще когда вся ответственность на тебе, а кандидат – то ли бандитэкстра-класса, то ли наладчик с сумасшедшим честолюбием и кучей денег, Катеринеочень не хотелось.

И еще она понимала, что история получения заказа гораздосложнее, чем обрисовал Приходченко – поиграли в теннис с замом, и он полюбилнас, как родных. Такие клиенты не падают с неба и не достаются “по случаю”.Приходченко явно темнил, и Катерине это совсем не нравилось.

– Кать, договор-то подписан, так что давай начинай думать, –прервал затянувшееся молчание Саша Скворцов. – Чем быстрее ты придумаешьстратегию, тем легче нам будет жить.

– Нет уж, Сашенька, – сказала Катерина, поднимаясь иприхватывая со стола увесистую папку политического досье Тимофея ИльичаКольцова, – я пока домой поеду. А почему мы все вместе идем ему представляться?Я-то тут при чем? Я нормальная рабочая лошадь, мне знакомиться с ним ни к чему,я буду придумывать, как подать его получше, и, в общем, мне совершеннонаплевать на то, как он выглядит. А больше мы ничего из этой встречи неизвлечем, я точно вам говорю.

– И ты должна на него посмотреть. – Приходченко снял ноги скресла и теперь рассматривал Катерину через канцелярскую лупу, невесть какпопавшую к нему на стол. Его глаз при этом казался раз в шесть больше, чем насамом деле, а сам Приходченко напоминал персонаж из фильма об ученых-убийцах. –И он должен на тебя посмотреть, и все мы должны посмотреть друг на друга.