— Самолетом до Атика, а после на джипе и на верблюде.

— Но кто-то планировал твой маршрут.

— Я сама. А что?

Если она испугана или озабочена, то внешне никак этого не проявляет. Скорее она готова к битве, что заинтриговало его. Она похожа на женщину, которая знает, чего хочет, женщину, запугать которую не так-то просто.

— Вопросы задаю я. Ты — отвечаешь. Теперь иди в палатку. Поговорим позже. — Тэа повернулся и ушел, но успел заметить вспышку гнева в ее глазах.

Эта женщина не любит, чтобы ей указывали, что делать. Но скоро ей придется научиться скрывать свои чувства.

Телли глядела вслед бандиту — Тэа, так он себя назвал. Даже не дождался ее реакции. Отдал приказ и ушел, зная, что у нее нет иного выбора, кроме как повиноваться.

Телли мысленно чертыхнулась. Думай, велела она себе, делай что-нибудь. Но что?

Поймала взгляд одного из людей, чистящих ружья. Выражение его лица было настолько неодобрительным, что Телли вздрогнула и поспешила скрыться в палатке.

Грубая обстановка. Низкая постель с несколькими одеялами, маленький шкафчик. Никаких излишеств. Ни гардероба для одежды (будто она у нее есть!), ни стульев, ни зеркала, ничего.

Очень просто снова впасть в панику, но Телли не позволила себе расслабляться. Истерика — не выход. Никто не знает, что она попала в плен. Никто ее не хватится. Родственники давно привыкли к ее постоянному отсутствию.

Вздохнув, она пригладила волосы, ощутив, как скрипят под ладонью песчинки. Скачка через пустыню дает себя знать. Спасибо лошадиным копытам — песка она наглоталась досыта.

Распустив стянутые в хвост волосы, Телли постаралась распутать их по мере сил. Что теперь?

Что ей следует предпринять? Сбежать? Украсть лошадь? Напомнить разбойникам о правах человека?

Чего они от нее хотят?

Воображение нарисовало Тэа, бандита, выкравшего ее из города. Тэа не похож на остальных. Он крупнее, жестче, яростнее. Он не дал ей умереть в пустыне. Значит, она не нужна ему мертвая. Тогда что ему надо? И станет ли хоть кто-то дома волноваться, если она никогда не вернется?

Не будь пессимисткой, сердито упрекнула себя Телли. Ты фотограф и пусть никогда намеренно не снимала войну, но прекрасно сознавала, что в пустыне можно попасть в переделку.

На минуту Телли стало спокойнее, по крайней мере до того момента, как полог откинулся в сторону и проход загородила огромная тень.

Ее сердце подпрыгнуло. Ну вот. Бандит вернулся.

Ему пришлось пригнуться, чтобы войти. Оказавшись внутри, он по-хозяйски огляделся, оценивая обстановку.

Телли уперла руки в бока.

— Можешь ты мне сказать, зачем я здесь? — спросила она, по возможности смягчая интонации.

Полог за ним зашелестел, опускаясь.

— У тебя интересные друзья, — произнес он после долгой томительной паузы.

— Не пойму. Что за друзья?

— Те, с которыми ты путешествовала.

Девушка наморщила лоб.

— Я одна.

— Сегодня утром с тобой были двое.

— А… — Ее лицо прояснилось. — Эти люди работали на меня. Один мой переводчик. Другой — гид.

— Сколько они тебе платили?

У Телли заломило затылок, боль напомнила о мигренях, мучивших ее в колледже.

— Они мне не платили. Я платила. Я же сказала, что наняла их. В отеле мне их рекомендовали.

— И они делали то, что ты хотела?

— Да. До сих пор не было никаких проблем.

Продолжительное время он разглядывал ее.

— Зачем ты решила ехать в Оуаху?

— Разве это место так называется?

— Не изображай удивление.

— Но я удивлена. Не знала, что мы оставили Бараку. Не было никакой границы…

— Женщина, страны разделяет пустыня

«Женщина» покоробила ее, но она не стала противоречить. Лишь шумно выдохнула, скрывая досаду.

— Я не собиралась ехать в Оуаху. Просто сказала проводникам, чего хочу, и они составили маршрут так, чтобы к первому октября я попала в Касабланку.

— К первому октября?

— У меня кончается виза.

Глаза, обрамленные густыми ресницами, прищурились, квадратная нижняя челюсть опять окаменела.

— А что конкретно ты тут делаешь, так далеко от своего дома? — Голос его упал почти до шепота, тихого и угрожающего.

— Ничего. Просто наслаждаюсь видами.

— С повстанцами вместо проводников?

Ее сердце снова забилось быстрее. Она сжала руки в кулаки, ладони стали влажными и горячими.

— Я не интересуюсь политикой. Мы никогда не обсуждали…

— Но ты им платила.

— Да. Я нуждалась в них. Это далекая страна, не всегда доступная для женщин. Мне требовались опытные проводники.

— А ты уверена, что они тебе не платили?

Телли расхохоталась бы, не будь ситуация настолько напряженной.

— За что?

Он медленно присел перед кроватью, оказавшись лицом к лицу с ней.

— Вот ты мне и скажи.

Его глаза были настолько темными, а взгляд пронизывающим, что Телли замерла. Это был не страх, скорее настороженность. Она знала мужчин и прекрасно ладила с ними, но Тэа не похож на ее знакомых. В его присутствии она казалась себе слабой, хрупкой, ранимой. Ощущение ей совсем не нравилось. Но ее так просто не запугаешь.

— Не знаю, чего ты от меня хочешь. Я просто туристка…

— Не просто туристка. Ты провела с этими людьми две недели. Фотографируя, собирая документы. — Голос его спустился на октаву ниже, рождая в душе Телли недобрые предчувствия. — Попробуем еще раз, — медленно сказал он, — и предупреждаю, что мое терпение небезгранично. Так что не дразни меня. Ясно?

Она кивнула, понимая, что ничего не понимает.

— Да.

— Тогда расскажи о тех, с кем ты путешествовала.

— Я очень мало о них знаю. Тихие, скромные люди. Не слишком общительные.

— Ты провела с ними две недели и больше ничего не можешь о них сказать?

Откуда он знает, что она путешествовала две недели? Или ему донесли, или он за ней следил.

— Мы мало разговаривали. Они мужчины. Я — иностранка. Большое значение имеют и культурные различия.

— Культурные различия?

Она вспыхнула, переплела пальцы.

— Я бы хотела рассказать больше. Не думала, что делаю что-то предосудительное. Мне всегда хотелось посетить Бараку…