– Нет, Дашка, его тоже нет.

Мы знакомы с Васькой тысячу лет. Вы бы легко узнали ее наулице – просто выберите самую романтическую барышню. Это не означает, что онабудет в кисее и кружевах – просто в ней будет что-то неуловимое, легкий намекна то, что она сбежала со съемок «Обыкновенного чуда» в киоск за шоколадкой.Васька принципиально не носит черного – считает, что черный цвет отягощаеткарму русского человека. Вот китайца не отягощает, а русского – стопудово.

Имя свое она оправдала полностью – окончила музыкальнуюшколу, выросла мудрой и прекрасной и по родительскому плану должна была статьзамечательным детским врачом. Вместо этого Васька тайно поступила нафилософский, причем, кажется, в течение пары первых курсов все были убеждены,что девочка учится в мединституте. Потом истина все-таки выплыла наружу.

– Но ведь философия – это для шизофреников,Васенька, – растерянно и печально сказала мама. – Как же ты будешьпомогать людям?

– Ничего, я уж как-нибудь найду способ! – снеповторимой уверенностью ответила Василиса.

И действительно – вскоре занялась выборами.

У нее совершенно гениально получаются сиропные листовки окандидатах-спасителях Отечества, душещипательные слова о голодающих пенсионерахи улыбках сквозь слезы детишек-сирот. И, кстати, это она первая придумалаэвфемизм «люди уважаемого возраста». Хотя ей же принадлежит афоризм: «Пожилойчеловек заслуживает уважения как источник нашего дохода». Но в действительностиинтересуют Ваську всего несколько вещей – мужчины, магазины ифилософы-постмодернисты...

А после Васьки я позвонила родителям.

– Мама, – я постаралась говорить голосом пироженкис кремом, – я случайно вернулась с моря раньше. И случайно завтра улетаюна север. И, наверное, смогу вернуться не раньше, чем через месяц... а то ичерез полгода.

– И почему я совсем не удивляюсь? – мирновздохнула мама. – Приезжай, хоть поешь по-человечески перед самолетом...

Северск. Уже в аэропорту здешняя действительность раскрыласьво всей своей суровой красе. Меня, оказывается, никто не собирался встречать.Никто не вырывал из рук тяжелые сумки и не предлагал такси. Какой-то молодой человеку стойки бара посмотрел на меня и флегматично заметил:

– А вот здесь торгуют тем, что сдали в багажпассажиры...

– А чем вообще богат Северск? – спросила я.

– Да так... Ягода-морошка, лагеря строгого режима.

Хорошенькое начало. А ведь мне предстоит продержаться тутполгода. И летать отсюда в иные, не менее гостеприимные сибирские города.

На старте своей карьеры мы с Васькой упивались студенческойромантикой командировок. Ночевки в третьеразрядных гостиницах и полуразрушенныхпрофилакториях, пельмени на завтрак-обед-ужин, повседневная униформа – свитер иджинсы. Мы не обращали внимания на то, что едим, сколько выпиваем, где спим и скем...

После каждой такой кампании требовалась долгая реабилитация:первые сутки после возвращения домой мы просто отмокали в горячей ванне и,разглядывая себя в зеркале, всегда удивлялись, до какой деградации могут дойтиприличные, в общем-то, девушки всего за два-три месяца отсутствия элементарногокомфорта.

Сейчас все изменилось. Мы повзрослели и обнаглели. Во времяпереговоров отдельно оговариваем все вопросы благоустройства, включая квартирус евроремонтом и личного шофера. Однажды я дошла в своей изысканности до того,что отказалась от заказа (правда, не особо выгодного), узнав, что жить придетсяв районе, где в радиусе ста километров нет ни одного фитнес-клуба.

Но все-таки я оказалась не готова к сибирскому размаху.

По телефону Гарик говорил, что жить мы будем все вместе внебольшом, но уютном загородном домике, любезно предоставленном одним изместных воротил бизнеса – олигарх решил таким образом наладить дружбу с властьпредержащими.

При ближайшем рассмотрении «домик» впечатлял – по сути, этобыл дворец с барельефами, в котором мог запросто встать на постой эскадронгусар, и скучать бы бравым парням не пришлось: в подвале находились финскаясауна, тренажерный зал и бильярдная, в холле почти всю стену занимал настоящийкамин, барная стойка мерцала и манила огнями невиданного ассортимента.Кухня-столовая – размером с полноценную городскую квартиру, пол из итальянскойплитки – с подогревом... Я ошалела.

– Да, растем, – горделиво отметил Гарик, он явнонаслаждался произведенным эффектом.

– Мне даже страшно представить, что нужно сделать,чтобы заработать такие деньги, – с восхищением сказала я.

– Ладно, не расслабляйся. Поехали в штаб, там уже всеждут.

Офис, в котором разместили нашу команду, выглядел не стольроскошно, зато отвечал всем требованиям безопасности: высокий забор, охрана,вход по пропускам, вывеска: «Научно-производственное объединение...» Гариквысадил меня у пыльных ворот и умчался по своим делам, а я с ноутбуком подмышкой зашагала в штаб, где мне предстояло отработать полгода – принять участиев сотнях совещаний, написать тысячи страниц планов и агиттекстов, редактироватьчужую писанину, нервничать, закатывать истерики, пить ведрами кофе с коньякоми, возможно, заниматься сексом в укромной темноте коридоров.

Навстречу мне вышел немолодой тщательно расчесанный дядька вводолазке, с детским румянцем. Он отрекомендовался Семен Семенычем, начальникомслужбы безопасности, и предложил проводить до нужного кабинета.

– А где наша Василиса Прекрасная? – спросила я.

– Василиса Витальевна сказала: работает наддокументами, – почтительно ответил Семеныч, указывая на одну из офисныхдверей.

Я вошла. Меня встретила идиллическая картина. Всюду царилитишина и прохлада. Сквозь занавешенные окна пробивались легкие лучи заходящегосолнца, рассыпаясь бликами по линолеуму. А за единственным столом, в окружениитрадесканций и бегоний, сидела Васька и сосредоточенно играла в «сапера».

– Привет из Таиланда! – заорала я с порога.

Васька оторвалась от ноутбука, взвизгнула и побежалацеловаться.

Последующие полчаса мы обсуждали притоны Пхукета, футмассаж,цвет моего загара, а также достоинства и недостатки таиландской кухни. Навсякий случай о шоу гоу-гоу в отеле я решила не рассказывать.

– Кстати, – опомнилась я, – вводи меня в курсдела. Скажу честно – я пыталась почитать ориентировку в самолете, пока сюдалетела, но в голову ничего не лезет, и мужчина рядом сидел симпатичный... Вобщем, было недосуг.

Василиса сладостно вздохнула при слове «мужчина», но тут жесдвинула бровки и зашелестела бумажками на столе.