Черные брови резко взметнулись вверх, привлекая внимание Тесс и выводя ее из задумчивости.

– Андреа вас не знает, и если, я повторяю, если Эшли не у матери, то своим звонком вы обязательно ее взволнуете.

– Почему вы просто не хотите признаться, что сомневаетесь, действительно ли Эшли в Англии?

Тесс вскинула голову.

– Синьор Кастелли, я допускаю, что Эшли в Англии может и не быть. Но, – опережая его, быстро добавила она, – это не означает, что она с вашим сыном. Как-никак сейчас в школе, а значит, и у меня, пасхальные каникулы, поэтому она меня и пригласила, чтобы немного отдохнуть самой.

– Вы хоть верите в то, что говорите? – Голос мужчины, как ни странно, звучал мягко. – Я готов поклясться, что нет. Хотелось бы мне только знать, ценит ли Эшли преданность своей маленькой сестренки?

«Маленькая»! Это ее добило. Всю жизнь Тесс приходилось доказывать окружающим, что нельзя судить о человеке по его росту. Гнев придал ей уверенности, которую она тщетно пыталась обрести ранее.

– Ладно, мистер Кастелли, я позвоню Андреа сейчас, – исполненным достоинства голосом сказала она. – Но если Эшли у матери…

– Я найду способ возместить причиненные вам неудобства, – по-прежнему мягко закончил он. – И если ваша сестра так же привлекательна как вы, пожалуй, я даже смогу понять, что заставило моего сына последовать за ней.

Тесс пришла в ярость.

– Можете оставить свои комплименты при себе, – прошипела она. – Мы с Эшли отличаемся как день и ночь. – Она всегда с горечью сравнивала себя с высокой, темноволосой и фигуристой сестрой. – Она брюнетка и выше меня ростом.

– Я не хотел вас оскорбить, милая Тесс, – с притворным, как ей показалось, сожалением произнес мужчина. – Прошу меня простить. Я сказал это не подумав. Конечно, как младшая сестра…

– Младшая? С чего вы взяли? – резко спросила Тесс. – Я уже говорила, что мой отец женился на Андреа после смерти его первой жены, моей матери.

– Я это слышал и запомнил, но у меня остались сомнения. Извините меня, но насколько же вы старше Эшли?

– Мне тридцать два года, – уже более спокойно сказала Тесс. – Подсчитайте сами. И можете себя не утруждать, говоря, как молодо я выгляжу, – насмешливо добавила она. – Последние десять лет я только и стараюсь убедить подростков, у которых веду уроки, что я старше их.

– Ваш гнев мне непонятен, – медленно произнес Кастелли. – Я уверен, большинство женщин восприняли бы мои слова как комплимент. Например, моя мать не пожалела бы своего состояния, чтобы обладать таким природным качеством, как ваше, – выглядеть моложе своих лет.

– Может, все дело в том, синьор Кастелли, что я не отношусь к большинству женщин, – отрезала Тесс. – Думаю, мне лучше позвонить прямо сейчас.

Рафаэль ди Кастелли нервно мерил шагами небольшой магазин, то и дело порываясь подойти к служебной комнатке и убедиться, что Тесс Дэниелз действительно говорит либо с матерью Эшли, либо с ней самой. Несмотря на ее ангельскую внешность у него не было причин верить ей больше, чем ее сестре. Однако воспитание удерживало его от подслушивания. Если же мисс Дэниелз звонила в Англию, как и обещала, ему не хотелось знать, какой предлог она избрала, чтобы объяснить свой звонок, и видеть, как будет шокирована, узнав, что Эшли у матери нет. Вердиччи утверждал безоговорочно: на борт самолета до Милана поднялись двое и одним из двоих был Марко.

Ему казалось, что прошла уже целая вечность, а Тесс все еще не выходила. Он был уверен, что наладить связь удалось бы гораздо быстрее, если бы с телефонным оператором объяснился он сам, но его помощь могла быть расценена как вмешательство в личную жизнь. Чего-чего, а вмешательства в свою личную жизнь Рейф не терпел, поэтому уважал право на нее других людей.

Когда Тесс наконец вышла, он сразу понял, что она встревожена: бледные щеки покрывал румянец волнения, а волосы были растрепаны, словно она в замешательстве ерошила их рукой. Но она по-прежнему выглядела обворожительно, вынужден был признать Рейф Кастелли. Может, она так же выглядит после сна? – неожиданно для себя подумал он и при этой мысли нахмурился.

– Андреа не знает, где Эшли, но она точно не с матерью, – прерывая молчание, выпалила Тесс.

Рейф продолжал молчать: он был почти уверен в этом.

– Ну что ж, теперь мы убедились, кто из нас прав, – неохотно признала Тесс. В обращенных на него зеленых глазах, обрамленных темным ободом ресниц, Рейф прочел неприязнь. – И что нам с этим теперь делать?

– Нам? – Он поднял брови.

– Я имела в виду… Как теперь быть мне? Я не могу остаться здесь на неопределенный срок. Через десять дней начинаются занятия в школе.

– Какое совпадение, – сухо заметил Рейф. – У Марко тоже. Ну да ладно. Лучше попытайтесь вспомнить, что точно сказала Эшли, прося вас заменить ее в магазине?

– Я не видела Эшли.

С плохо скрываемым волнением Тесс закинула руки за шею и сцепила их в замок. Этот жест сразу привлек его внимание к ее кремовой коже, гладкой и безупречной.

Рейфу понадобилось несколько секунд, чтобы понять смысл сказанного.

– Кто же тогда дал вам ключи?

Тесс подавила вздох.

– Эшли позвонила мне в Англию и попросила поработать вместо нее в магазине. Ключи она оставила у хозяйки квартиры.

– Почему же вы не настояли встретиться с ней в Англии?

– Андреа живет в другой части страны.

– Понятно. То есть ваша сестра могла рассчитывать, что ее обман раскроется не скоро?

– Можно сказать и так, – с усилием произнесла Тесс. – Единственное, чего я не могу понять, почему она так поступила. Ведь я могла позвонить Андреа и случайно выяснить, что Эшли мне… – она замялась.

– Солгала, – подсказал мужчина.

– Да. – Она резко опустила руки.

– А почему вы не позвонили миссис Дэниелз?

– Мы с Андреа никогда не были особенно близки. Возможно, именно на это Эшли и рассчитывала.

– Должно быть, вы были очень молоды, когда умерла ваша мать? – спросил Рейф и мысленно дал себе подзатыльник за свою бестактность. Однако было уже поздно, и он пояснил: – Я имею в виду, что, став женой вашего отца, Андреа взяла на себя заботу и о вас?

Тесс покачала головой.

– Андреа очень… чувствительна. Заботиться одновременно о двух маленьких девочках для нее было очень утомительно, поэтому я жила с тетей, сестрой моей матери, и стала, как и она, учительницей.

– А как к этому отнеслась ее семья?

– У нее нет семьи. Она живет одна.

Рейф почувствовал к Тесс сострадание. Бедняжка. Если называть вещи своими именами, то за излишней «чувствительностью» второй миссис Дэниелз скрывается обычный эгоизм.